Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

– Так что? Поможешь местным сохранить свой город? – вновь напомнил о себе старшина. – В долгу не останусь, отблагодарю. Вот, возьми на затравочку, пригодится…

Чудин с трудом скрутил с пальца и протянул юноше перстень с большим драгоценным камнем. Однако домовенок не дремал, успел спроказничать. Украшение выскользнуло из рук хитрого проныры и покатилось прямо к трещине. Мужчина упал на четвереньки и по-лисьи бросился его ловить. Да не тут-то было! Перстенек постучал по камням и свалился вниз. Ждать, пока Хадко выловит свою драгоценность, Митяй не стал, его звала Любава.

– Давай быстрей, Велемудр в госпитале, надо узнать, скольких мы потеряли и что можно сделать для раненых, – проговорила девушка.

Схватила его за руку и, как ребенка, потащила за собой вверх по улице. Он не сопротивлялся, ему были приятны ее прикосновения, все лучше, чем липкая навязчивая хватка старшины рудокопов.

Среди обрушенных домов копошились люди, под сломанными изваяниями каменных жаб прятались домовята, над городком все так же поднимался черный дым, а они споро пробирались по разбитым улицам. В глубокой трещине, уже рядом с Капищем, Любава закашлялась. Дышать, и правда, было нечем. Теперь ему пришлось тащить ее наверх. А она все кашляла и кашляла.

Когда перелезли на другую сторону расщелины, раскрасневшаяся девушка сипло спросила:

– Чем же так воняло?

– Серой. Видимо, землетряс под землей сдвинул пласты, и оттуда сквозь щели просочился газ, – пояснил он.

– Какой ещё такой газ?

– Газ от жаровен Мракобеса.

Они сели рядом на один из каменных блоков, что остался от общественной бани. Добрая половина здания сейчас лежала внизу. Их ладони опять соприкоснулись. Пастух почувствовал, как забилось его сердце. Значит, вот оно как. Все прежнее поблекло, смазалось. Она была рядом и совсем не холодная, обычная девушка – никакая не Снежная дева . Его от их бега так притопило, что хоть полушубок скидывай. Вот и сидел рядом с ней, потный и счастливый, боясь спугнуть это состояние – ничем не обусловленного, противоречащего всему на свете счастья.

Но, конечно же, сам все и испортил, задав вопрос:

– Там… я так и не разобрался, это ты контролировала силу или она тебя?

Обломанные ногти Любавы впились ему в кожу.

– Без моего позволения ничего не происходило.

– Тогда зачем тебе охранный оберег? От кого ты хоронишься?

Под ногтями девушки проступила его кровь.

– Что чувствуешь, когда прибегаешь к силе? – продолжил он расспросы, кляня себя за упрямство.

– Мне ее предсказали, – ответила она тихо, убрав свою руку. – Силу. Мое рождение, все, что меня окружало, все, к чему готовили, указывало на то, что мне придется встать над людьми. А потом Многоликие провели надо мной ритуал. И я изменилась. Словно была до этого гусеницей, а потом раз – и из кокона выпорхнула бабочкой. Правда, бабочкой с когтями. Готовой встретить черноту, ползущую из Хрустального Разлома. Дать ей бой, победить или умереть, но не отступить. Но, как ты догадался, у всего есть последствия: сила отключает чувства, снимает человеческие рамки, уничтожает мораль; ей чужды наши правила, у нее свое представление о добре и зле. Возможно, для нее вообще не существует добра и зла.

– Это напоминает вседозволенность, – заметил Митяй.

Тень от горных вершин стремительно накрывала Камнеград. Солнце перевалило за полдень – яркий оранжевый глаз, подглядывающий из-за размытого блюдца в четверть неба, – и теперь сваливалось к горизонту.

Чернота из Хрустального Разлома – уж не хмырь ли это из рассказов рыцаря? Тот, кто выпивает души и рождает упырей? Но тогда бойня под стенами может его привлечь – смертей случилось здесь ой как много. А еще подземное озеро, переполненное душами! Как же нехорошо все складывается! Безумием было надеяться победить Тугарина в одиночку, еще более безрассудно выходить против хмыря. От этой мысли его чуть не подбросило…

Любава удержала парня, приблизила свое лицо, они едва не стукнулись лбами, и спросила:

– Ты когда-нибудь встречал гриб?

– Нечто с красной шляпкой на ножке? – растерялся Митяй от несуразного вопроса.

– Почему обязательно с красной шляпкой? – в свою очередь удивилась девушка. Она оставила его ладонь, вытащила косу из-под кольчуги и перекинула через левое плечо. – Шляпки могут быть разные, практически всех цветов.

– Нет, грибов я не встречал, хотя слово знакомо.

И тут пастух, поддавшись порыву, сотворил невозможное! Гриб появился прямо на большом камне перед ними. Он был на толстой ножке с бурой шляпкой в поллоктя. В полном изумлении смотрели они на это великолепие. У Митяя пересохло во рту, он напрочь забыл и о хмыре, и о Тугарине. Почудилось, будто вокруг шелестит бирюзовый лес, изумрудный мох покрывает землю, тропинка муравьев пролегла между ними, и запах прелых трав щекочет ноздри. Но и это было лишь ничтожной частичкой всего, что переполнило на какое-то мгновение юношу. Никогда прежде у него не получалось ничего подобного! Никогда прежде он не являл того, что отсутствовало в этом мире!