Андрей Вольмарко - Жемчуг (СИ)

А его дело — лекарство.

Тяжело вздохнув, он встал с кресла. Время заниматься не только планированием.

Когда Мэй пришла с обедом, он уже вовсю работал.

— Ты чего тут надымил? — осторожно спросила она, ставя поднос с едой на стол.

— Так уж получилось, — вяло ответил Синг, не отрываясь от сверки с записями. Слова плыли перед глазами.

— Ты опять не засыпал, да? — вздохнула она, гневно глядя на него. — Ты себя угробишь.

— Если я не угроблю себя сейчас — потом продолжат гибнуть люди, — пробормотал Синг, осторожно помешивая содержимое колбы. — Я здесь, работаю, знаешь ли. Дым, отсутствия сна — это малая плата за… Что? — он перехватил её озабоченный взгляд на него.

— Синг… У тебя пустая колба. Пустая, — она робко указала пальцем.

Коллегист хмуро взглянул на действительно пустую колбу. Блеск. Просто прекрасно.

— Но я… — хмуро попытался возразить он. — Я же… — он растерянно махнул колбой и едва не выпустил её из пальцев. — Я… Нет, погоди, — Синголо начал судорожно оглядывать стол.

И обнаружил реагенты микстуры в тарелке для еды. Серый порошок и блестящие кристаллы щедро осыпали бутерброд, который лежал посреди выписок из «Истории алхимии».

Плечи Синга беспомощно опустились.

Проклятье.

— Садись, — Мэй пододвинула стул ровно в тот момент, когда его колени предали его. — Тебе нужно поесть и выспаться.

— Меня тошнит от еды, — вздохнул Синг, с чистым отвращением глядя на ветчину. — От одного вида хочется выблевать свои внутренности. И спать я не хочу.

— Хочешь или нет — надо, — Мэй положила руку ему на плечо и наклонилась, заглядывая ему прямо в глаза. — Ты нужен этим людям. Я говорила, что у тебя получится всё, помнишь?

— Такое не забудешь, — пробормотал Синг, виновато отводя взгляд. Проклятье. Зачем все напоминают ему об обязательствах? Он и сам помнит, но…

— Эй! — пощёчина обожгла его щёку, и он ошарашенно моргнул. — Не смей снова это проворачивать!

— Что проворачивать? — оторопело спросил Синг, потирая щёку.

— Я вижу, что у тебя творится в голове! — Мэй говорила твёрдо, но как-то… Успокаивающе? — Прекрати думать о всяких глупостях и соберись. Ты нужен нам всем. Здесь. Понятно?

— Какая разница… — Синг отмахнулся и вяло перевалился на стуле так, чтобы не смотреть в глаза Мэй. У неё такие красивые глаза, надо отметить… — Ко мне никто, кроме тебя, не заходит. Они там справляются и без меня.

— Ты дурак, — она сказала это с таким упоением, что Синг хмыкнул.

Пожалуй, в ней есть что-то от Пёрышко. Манера держаться, может? Или ещё что-то. Мысль назойливо вертелась, но, когда он пытался ухватить её за хвост, вновь скрывалась в потоке сознания.

— Ты знаешь, почему только я ношу тебе еду? Почему только я захожу сюда?

— Потому что только тебе есть дело до…

— Ох, милый Синголо, ты бываешь таким дурнем, — она умиленно вздохнула и, к изумлению Синга, потрепала его по волосам. Засаленным и не расчёсанным волосам, с неловкостью подумалось коллегисту. — Ты два дня не спишь. И почти ничего не ешь. Ты видел себя в зеркало?

— Я каждое утро… — зло начал Синг, но Мэй лишь просящим взглядом прервала его.

— Ну не ври мне, Синг. Ты зарос, небрит, волосы у тебя спутаны. А эти круги под глазами? Когда я говорю с тобой, ты будто не здесь, — она вздохнула, сокрушаясь. — Если кто-нибудь ещё увидит тебя в таком состоянии, что останется от твоего дела?

— И что же? — глупо спросил Синг.

— Ничего, — Мэй встала — лишь затем, чтобы взять с подноса тарелку и впихнуть её в руки Сингу. — Если сейчас сюда зайдёт Броунсворт, если сейчас сюда зайдёт любой помощник-доброволец — через день или два все разбегутся. Людям нужен ты. Как надежда, как знамя.

— Зря я дал тебе эти глупые стихи… — угрюмо пробубнел Синг, ковыряясь ложкой в овощном рагу. Она ведь права… Или нет?

Какой из него символ? Худой, усталый, неумелый. Капля удачи — вот всё, что у него есть. Ха, знамя. Да он ниже почти всех их! Вот это символ, вот это знамя!

— Ты знаешь, как тебя называют? — голос Мэй заставил его тяжело вздохнуть. Почему она не уходит? Она ведь понимает, что для него всё это — пытка?

— Откуда я знаю. Я ж глупый, ты сама сказала. Я ничего не знаю, — он подцепил немного рагу ложкой и опрокинул его обратно в тарелку. Печальное зрелище.

— Друг Смерти. Тебя называют Другом Смерти. Люди, которые внизу хнычут от боли, перешучиваются — мол, скоро ты договоришься с Братом-Смертью, и всё закончится.

— Договорюсь?.. — Синг тряхнул головой. — Ничего не понимаю. Бред.