Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

— Сказать что? — не выдержал Гири.

— Кто это сделал. Ты сам посмотри.

Нидринг вошел и стал рядом с ним, его взор упал прямо на мертвое тело Рибура. Он смотрел на него не больше пары мгновений. А потом отвернулся.

— Не могу я смотреть на это дерьмо… Прости, Рибур, — пробурчал он, снова утыкаясь лицом в рукав. — Я не вижу ничего, кроме трупа. А что видит твой юстициарский взор? — издёвка скользнула по равнодушию и упала в тишину.

Баэльт не отвечал.

Тишина, смешанная со свистом ветра и дробью дождя, успокаивала его.

— Хватит молчать уже! — Гири неловко всплеснул руками. — Говори уже!

— Царапины на полу, — указал Баэльт. — Смотри — тут кто- то из них ногу неплохо так впечатал в пол. Остался след… Что можешь сказать?

— Хм… — Гири осторожно наклонился и провёл рукой по вмятине. — Какие- то странные. Форма подковки не здешняя. Обод каблука какой- то рваный. Будто бы не по контуру оковано, а присобачили пару железных зубьев.

— Так и есть, — волна короткого восторга пробежала по спине. — Келморские сапожища.

— Келморские? — Гири наклонился ниже к следу, недоверчиво щурясь. — То есть — сапоги из Келмора, да?

— Демонски проницательно.

— Из Келмора, который за морем? Келмора, в котором только скалы, вояки и националисты, ненавидящие Ксилматию?

— Ты знаешь другой Келмор?

— Но… Демоны раздерите, зачем?

— Я что, колдун? — недовольно обжёг его взглядом Баэльт. — Хочешь, чтобы я ещё вчера узнал, кто они такие и за каким демоном это сделали? Я вообще более чем уверен, что, когда я назову цену, ты откажешься от моих услуг и понесёшь свою нидринговскую задницу в сторону казарм городской стражи! Пятьдесят — это то, что я уже возьму за осмотр. Я пообещал взять в два раза больше — сто. Плюс ещё двадцать за то, что ты тут зудел над ухом. Итого — сто двадцать. А остальное — если ты хочешь, чтобы я продолжил.

— Сколько ты хочешь? — глухо поинтересовался нидринг.

— Пятьсот.

— Пятьсот?! — взвизгнул нидринг. — Ты одурел?! Может, гниль пробралась тебе в мозги?!

Полуфэйне игнорировал нелепые выпады.

— Пятьсот. И не монетой меньше. Можешь отдать медяками, можешь фольтами — мне плевать. Но сумма останется таковой. Ты знаешь — торговаться бесполезно.

Какое- то время Гири смотрел на Рибура. А потом вздохнул.

— Черт с тобой, — он махнул рукой, сдаваясь.

— Аванс, — напомнил Баэльт, потирая указательным пальцем о большой перед лицом нидринга.

— А сестренку мою ты не хочешь? — язвительно поинтересовался нидринг.

— Не люблю бородатых.

Их взгляды сошлись.

Этот поединок Баэльт выиграл без труда. Виноватые всегда первыми отводят взгляд. А в Веспреме было два типа людей — те, кто в чём- то виноват и те, кто попросту не чувствуют вины.

— Будь по- твоему, — покачал головой нидринг. — Надеюсь, ты меня не разоришь…

— Если не разоришься на меня, будешь утешать себя в перерывах между побоями мыслями о своём серебре, — равнодушно пожал плечами Мрачноглаз. — Будет неловко, если стража от кого- нибудь узнает, что ты, пытаясь замять историю с убийством, уничтожал улики, — он постучал себя указательным пальцем по губе. — Хм. Да и мотивы у тебя были…

— Это что, шантаж?

— Нет.

— А похоже.

— Наверняка похоже. А знаешь, что на что ещё похоже? — Мрачноглаз криво ухмыльнулся. — Твоя рожа на сливу будет похожа, если стража узнает об этом.

Гири снова вздохнул. Тяжело и прерывисто.

— Какой же ты мудак…

— Можешь и меня убить, — пожал плечами Баэльт. — Как ты убил Рибура. Я тогда никому ничего не расскажу.

— Я не убивал никого! — прошипел Гири, хмурясь.

— Страже это расскажешь.

— Хорошо, хорошо, ты нанят! — замахал руками нидринг. Окинул взглядом Баэльта, а затем сплюнул на пол. — Просто заткнись!

— Заткнусь, — пообещал Баэльт. — Когда- нибудь.

С первого этажа они вдруг услышали знакомый голос аргринга, напоминающий скрип метала по камню. К нему присоединился чей- то детский, пронзительно писклявый голосок.

По лестнице поднимался аргринг, а рядом с ним шел чернобородый нидринг. Не надо было быть гением, чтобы понять, что он недоволен.

Баэльт прикрыл единственный глаз в немом раздражении. Недовольные всегда больше вопят и буянят, чем говорят что- то дельное.

— Гири, что за дела? — никогда еще полуфэйне не слышал такого писклявого голоса у нидринга. Впрочем, всё когда- то случается впервые. Хотя… Баэльт был не против проснуться в постели с тремя миловидными девушками сразу. Когда же этот первый раз?