Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

— Да нет. Он именно стали боялся, понимаешь? Ножей. Кинжалов. Мечей. Боялся всего, что режет. Аж колотиться начинал при одном только виде обнажённого лезвия. Такая вот у него придурь была. Он когда сдавал экзамен на мастера в цеху, отказался ковать меч, представляешь? Он…

— Бояться стали, — бесцеремонно оборвал его Баэльт, — вполне адекватно в нашем городе.

— Обычно боятся того, что сталь воткнётся в тебя. А он боялся именно стали. Самого вида. Вот и…

— Ладно, хватит, — вздохнул юстициар. Ему не особо хотелось открывать рот в помещении, заполненном вонью. — Дальше его начали душить. Кажется, тут он начал сопротивляться — разводы от его ботинок на полу. Потом… Судя по побоям, потом его избили.

Недовольно дёрнув щекой, Баэльт подошёл к трупу нидринга. Осторожно пнул его ногой. А затем, покачав головой, присел рядом, изучая изорванный кафтан.

— И как тебя не воротит от такого- то… — пробурчал сзади Гири.

— Насмотрелся и не на такое.

— Это уж точно…

Веко Баэльта дёрнулось, и он резко обернулся через плечо.

— Чего ты сказал? — прошипел он, чувствуя, как уже не смрад гнили, а злость сжимает горло.

— Говорю — ты точно на такое насмотрелся. Ты ж юстициаром был. Вы и не такое видели, верно? — лицо Гири не выражало ничего, кроме отвращения.

Отвращение видом выпотрошенного трупа? Или…

Нет, он не посмеет. Даже если знает… Много кто знает, много кто смотрит вслед — но никто не говорит.

Не смеют.

Выдохнув, Баэльт вернулся к делу.

И сразу же удовлетворённо кивнул, заметив маленькие точки на руке трупа.

— Уколы. У него тут уколы — тут, тут и тут. Кололи длинной иглой. Несколько раз. С промежутками… — Баэльт криво улыбнулся. Детали собрались в одну общую картину. — Всё ясно.

— Мне лично ни хрена не ясно! — Гири навис у него над плечом.

— Для того ты меня и нанял. Отойди. Видишь это? — Баэльт неопределённо ткнул пальцем в кишки.

— Да уж вижу… — нидринг издал сдавленный звук. — Лучше бы не видел…

— Сейчас посмотришь на кое- что ещё, — мрачно пообещал Мрачноглаз, без тени брезгливости берясь за кафтан нидринга и тяня его вверх.

Будто бы желе тканью обернули…

Кишки с громким хлопаньем вывалились на паркет, заставив Гири охнуть и отшатнуться на шаг прочь. Вонь стала совсем невыносимой — пронзительный запах першил в горле и царапал нос.

— Драть твою мать… — приглушённо прошептал Гири.

— Обрати внимание на края раны. Такие бывают, когда кожа лопается. Он лопнул, понимаешь? — Баэльт покачал головой. — Сгнил, и трупные газы заставили его лопнуть. Видишь — тут и там в кишках разрывы, и…

— О духи, да прекрати ты! — взвыл Гири, заставив Баэльта злобно улыбнуться.

— Если он здесь лежит действительно пару часов, — Баэльт встал и отошёл на пару шагов. — То… Это непреднамеренное убийство.

— Непреднамеренное?! Случайное, да?! — юстициар повернулся к нидрингу — тот возмущённо таращился на него из- за рукава, в который вжался носом.

— Ага. Непреднамеренное. Слышал такое слово?

— Да он тут валяется… С кишками! И вон… Ну…

— Его пытали, — прервал нелепые бормотания нидринга Баэльт. — Он сопротивлялся. Ему сделали укол. Отравленной углой. Я слышал о похожем яде. Причиняет адскую боль. Используется для пыток. В основном.

— Мне побоку, где этот яд применялся. Мне интереснее, почему его применили тут.

— Для тех же пыток, — устало вздохнул Мрачноглаз. — Потом, видимо, дали минуту- две покорчиться — и противоядие. И так три раза. В последний раз… В общем, либо твой друг не выдержал, либо же ему не успели дать противоядие. Убивать его не хотели, уж поверь мне. Пришли узнать о чём- то. Когда поняли, что устроили, перепугались и свалили. Работа ребят не из Веспрема. Веспремские никогда не полезут на цех, даже если их кроет Моргрим. Да и Моргриму не нужны такие проблемы. Эрнест сотрёт в порошок любого, кто попытается покуситься на его цеха.

— Ага, наш славный Торговый Судья… — без воодушевления кивнул Гири. — А Моргрим — это ж тот мудила, который верховодит у всей швали порта?

— Что- то вроде.

— Ха, — фыркнул нидринг. — Он бы сюда точно не сунулся — мы им неплохо приплачиваем за это, да и пару раз нанимали его людей. Так что не он.

— Я тебе про это и говорю, идиот, — почему они все такие глухие ко всем, кроме себя? — Я даже, скорее всего, смогу сказать.

Продолжать он не спешил, буравя взглядом единственного глаза нидринга.

Баэльт позволил себе насладиться тишиной. Затянувшейся паузой.