Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

— Судя по всему, ты мало обо мне слышал, если читаешь, что могу грабить, — хмыкнул нидринг.

— К тому же, от твоего вида и статуса будет зависеть то, как много людей поверит в правдивость последних слов Элетто. Тебе поверят, это сразу видно. А вот кому- то вроде того вашего Мрачновзгляда…

— Мрачноглааз, — поправил Мурмин, хмурясь. — Он не лучший командир — но юстициар отменный. Думаю, назначу его Главным Юстициарием. Он, конечно, бывает идиотом, но…

— Твой друг? — насмешливо спросил Херельде.

— Мы с ним не особо ладим в последнее время, — вцепившись в бороду, Мурмин нервно её поглаживал. — Дружба тут не при чём. Он хороший юстициар. И лучший из тех, кто сейчас на ногах.

— Твоё дело, — заверил капитан. — С лордом- маршалом я по поводу всего договорюсь.

— Вот и хорошо, — не особо расслабленно выдохнул Мурмин.

Он не доверял этому капитану. Высокий, с хитрыми глазами, он вызывал в Мурмине лишь подозрение.

— Да, хорошо, — кивнул капитан, улыбаясь. — Ты толковый нидринг, Мурмин Хорстон. Не будешь глупить — и наше сотрудничество будет самым плодотворным сотрудничеством в мире.

— Сплю и вижу… — прошипел Мурмин, доставая трубку. — Твоё сопровождение обязательно?

— Если не хочешь, чтобы тебя избили и ограбили — да.

— Для того вон там стоит десяток стражников, — ткнул Мурмин в сторону стражников.

— Неужто я так надоел?

— Нет. Просто я хотел бы переговорить с Мрачноглазом… — Мурмин запнулся.

— С глазу на глаз? — хохотнул капитан. — Ну ладно, говори… Только где он?

— Скоро приведут, — заверил Мурмин, хотя не был уверен в этом.

Мрачноглаз исчез сразу после того, как король появился. И было единственное место, куда он мог направиться.

Мурмин и сам направился туда, маскируясь осмотром улиц и оценкой ущерба. Медленно, часто останавливаясь и веля что- либо пометить писцу, он пробирался к лавке Каэрты.

Когда он увидел выпотрошенную лавку, сердце его заледенело. Когда он вошёл внутрь, оно ухнуло куда- то вниз, к пяткам.

Конечно, он не особо верил, что она выжила. В конце концов, у каждого в городе сейчас были не лучшие шансы на выживание…

Но ему не хотелось, чтобы его предположения оказались правдой.

Никогда ещё ему так не хотелось ошибиться.

Но её не было в доме. На кровати была лишь кровь.

Много крови.

Может, это всё же кровь кого- то, кто попытался ограбить лавку? Потасовка за золото между мародёрами?..

Пожалуйста, пусть так и будет…

Он лихорадочно раскуривал трубку и сделал пару резких затяжек.

Духи, пусть она будет жива… Пожалуйста… Я прощу Мрачноглазу всё, я отпущу её, пусть делают, что хотят, но пусть она будет жива!

Он готов был даже расстаться со своей золотой цепью и кольцом Торгового Судьи. Даже с жизнью.

Лишь бы она выжила… Лишь бы её чудесные глаза продолжали смотреть на мир вокруг, лишь бы её нежные руки продолжали спасать, лишь бы её…

— А ну пошёл! — из переулка на свет фонаря трое стражников вытолкали худого мужчину в грязной лёгкой куртке.

Изрядно побитого мужчину.

— Господин Хорстон, нашли! — бодро отрапортовал один из стражников, утирая разбитую губу.

— Кого?

— Мрачноглаза, ваша милость! Как и приказывали! Паскудник оказал сопротивление, вот мы его слегка и обработали…

— Идите, — кивнул Мурмин, едва не срываясь на крик.

Баэльт с трудом поднялся из лужи.

Лицо в кровоподтёках, глаз будто бы запал, повязка съехала вбок…

Мурмин вздрогнул и отвёл взгляд от пустой глазницы.

— Баэльт, — проскрипел он, едва не колотясь от напряжения. — Где ты был, демоны тебя раздери?

— Ты знаешь, где, — тихо- тихо ответил юстициар, пошатываясь. Выглядел он жалко даже для Мрачноглаза.

— Баэльт, — испуг и ожидание разрывали грудь Мурмина изнутри, царапая рёбра и грызя сердце. — Где она?

Баэльт молча покачивался перед ним, глядя в пространство пустым взглядом.

Это молчание длилось целую вечность. Целая вечность, уложившаяся в одно мгновение.

Мир вокруг замер. В уши хлынула тишина.

Казалось, всё вокруг замедлилось. Будто бы всё вокруг двигалось в вязком меду.

А затем Мрачноглаз медленно- медленно открыл рот и заговорил.

— Её больше нет.

Мурмин знал, что услышит это. Он знал с самого начала. Когда этот придурок не отослал её прочь из города. Когда он сам не смог заставить её уехать. Когда он не смог дойти до её дома в боях.

Но это было демонски больно. Будто бы какую- то струну внутри перерезали, и она, спружинив, хлестанула по сердцу. Или по тому, что называю душой.