Хаген Альварсон - Волки и вепри [СИ]

Замыкал поезд черноволосый и чернобородый господин в алом шёлковом плаще с вышитым вороном и с вороновым же пером на щёгольской тирольке [6] Специально для рыцарей Ордена Железячников. Конечно, тиролька — это анахронизм. Никакой швейцарской провинции Тироль в этом мире никогда не было. Зато Тиролем звали одного героя-стрелка из Алмара. По его имени и назван сей головной убор. Так-то вот, милые друзья! . Ту шляпу он купил на торгах в Хлордвике за какие-то вовсе уж несусветные деньги. Нездорово бледное, с просинью, лицо насмешливо кривилось, а в чёрных глазах стыла тьма подземелий. Уж ему-то ни одна девушка не подарила бы милой улыбки! Впрочем, девичьи улыбки не слишком его занимали.

Да — они все были вооружены. Кто явно, кто тайно, но, так или иначе, при каждом стражи замка нашли меч, секиру или боевой нож. Не говоря уже о доспехах. Гости столицы не стали сдавать оружие при въезде — лишь потуже завязали ремни «добрых намерений».

Стражи не возражали.

Коли уж сам Сельмунд Сигмундсон привечает этих, с позволения сказать, купцов…

Обедали, как положено, в главном зале. Во главе стола сидел Сельмунд регинфостри. Два кресла справа от него, высокое и чуть пониже, пустовали. Прочие же — советники, старшие хирдманы да шестеро гостей — заняли широкие скамьи вдоль стола. Викингов осмотрительно посадили в самом конце. Торкель проворчал что-то насчёт странностей местного гостеприимства, но Хродгар занёс руку для подзатыльника, и тот молча уткнулся в миску. Хродгар же почесал макушку и тоже принялся за луковую похлёбку, не забывая глядеть по сторонам, пока Хаген и Лейф Кривой Нос удовлетворяли любопытство сотрапезников.

Зал был роскошно убран: кругом шелка, бархат, хрусталь и роскошь роскошная. На слугах — модные алмарские камзолы и дублеты, не говоря уже о господах. Яства, отметил Хродгар, также не для нищих. Это они, бродяги с китовой тропы, хлебали луковый суп, жевали толчёный картофель с сельдью, запивая пивом. На другом конце стола виднелись отварные крабы и устрицы с побережья, мягкий пшеничный хлеб с маслом, икра лосося да прочие лакомства. Бросались в глаза заморские плоды, причём явно свежие, да вина из Ронадаля. Последний раз так вот сидели на пирах при дворе Сигурда ярла, после похода на Эрсей! Эх… Впрочем, сам Сельмунд регинфостри не налегал на еду, лишь потягивал винцо из хрустальной чарки, переговариваясь с советниками. Спиллеманы с арфами, вистлами и скрипками развлекали собрание милой ненавязчивой музыкой.

И вдруг музыка стихла. Двери распахнулись, и в зал вошла молодая госпожа со свитой: дюжина служанок разного возраста и четверо вооружённых воинов в одинаковых белых плащах. Опущенные капюшоны не давали разглядеть лиц. Торкель плотоядно ухмыльнулся, глядя на девиц: узнал ту рыжую с яблоками, которой бросил колечко. Хравен же уставился на охрану. Потом отвёл взгляд и молча покачал головой.

А госпожа держала за руку миловидного мальчугана не старше семи зим. Он был конопатый, кудрявый и светловолосый. Нарядный, как куколка. Ребёнок крутил головой и улыбался всем собравшимся, здоровался звонким голосом. Хаген вспомнил себя в этом возрасте. Один в один. Тот же задор в глазах, то же стремление наделать кучу глупостей ко всеобщему смеху. Пожать руку всем и каждому. Это потом холодное море вымыло из юнца всё простодушие, а северные ветра задули пламя приязни к людям. Хаген горько усмехнулся в усы.

«Вот на кого должен быть похож мой сводный брат, коего Финда Курица снесла моему батюшке Альвару! И возраст тот же… Хотел бы я на него взглянуть? Нет, вряд ли».

Сельмунд поднялся, отодвигая кресло для госпожи:

— Солнце чертога озарило наш зал! Пьём в твою честь, Фрейя Коллинга.

И — да, выпили. Снова зажурчала музыка.

— Кто это? — негромко спросил Хаген у соседа — какого-то городского советника.

— Хейдис, дочь Брокмара, херсира… нет, уже ярла в Южной четверти, — снисходительно пояснил тот. — Вдова Тивара Хорсесона, бывшего нашего конунга, светлая ему память, и матушка наследника престола, Кольгрима Тиварсона.

— А этот милый малыш — это и есть наследник? — уточнил Хаген.

— Именно, — милостиво кивнул собеседник, — его тут так все любят, что позволяют обедать за одним столом со взрослыми. Наверное, не стоило бы, но наша королева перенесла столько горя, что пусть бы. Чем бы, как говорится, не тешилось…

— Так это и есть знаменитая красотою Фрейя Коллинга! — тихо воскликнул Хаген. — Я слыхал, она обручилась с вашим альдеборгманом после смерти супруга. Верно ли это?