Владимир Андриенко - Знак вурдалака

— И как ехал Тишка на Москву? С охотой? — спросил Волков.

— Не жаловался. А чего жаловаться? На Москве чай лучше, чем в деревне. Я и сам с охотой ехал. Только Глашка дура боялась.

— Но что он говорил?

— Говорил, что не женатый он. Я ему сказал, что надоть жениться. А он мне ответил, что коли барин прикажет, то он и ожениться. Но девку лучше на Москве искать. С тем я согласился. На кой она нужна дура деревенская?

— А про вурдалаков ничего он тебе не говорил?

— Про вурдалаков? Нет. Такого разговора между нами не было, — сказал Иван. — Только был сей Тишка слабый. Лицом бледный.

— Слабый? Может, болен был?

— А кто его ведает? Но силушкой его бог обидел. Не то, что меня. Я, барин, подковы, могу гнуть. Девкам такие как я глянутся.

— А Тишка не жаловался тебе на болезни?

— Говорил, вроде, что его из-за слабости телесной отправили из имения. Какой с него работник? Он меня тогда спросил, с чего меня барин на Москву отдал? Я ответил, что строптив не в меру. Розгами меня учили учили, да ничего не вышло.

Волков пожаловал Ивану три рубля серебром и отпустил. Тот поклонился и много благодарил чиновника за щедрость…

Анненгоф. Резиденция императрицы .

Болтушка, фрейлина ея императорского величества Шаргородская, умела выведывать новости. Она знала, как любит царица послушать сплетни. К утреннему приему появилась она в покоях Анны Ивановны. Хотела сия девица первой про все государыне поведать.

Шаргородская внимательно посмотрела на других болтушек. Не знает ли из них кто сию новость? Но те спокойно переговаривались между собой, ожидая утреннего выхода императрицы. Стало не знают ничего.

Камер-лакей вышел в приемную. Все замерли, ожидая его слова. Тот громко заявил, стукнув посохом по паркету:

— Ея императорское величество, государыня Анна ждет фрейлин, дабы могли они развлечь ея величество своими рассказами во время утреннего кофею!

Анна только поднялась с постели и одела халат. Куаферы уже работали над волосами императрицы. Анна пила утренний кофе. В будуар императрицы вошел вперед фрейлин обер-камергер двора граф Бирен.

— Здравствуй, матушка! — он поклонился Анне.

— Ты уже здесь, друг мой? Рада видеть. Скажу тебе, что ныне спала плохо. Никто из докторов помочь не смог. Не подействовали их снадобья мерзкие.

— Дак и я не спал, Анхен. Все сны плохие донимали.

— Надобно призвать Блюментроста, пусть какую свою микстуру мне пропишет! А ныне, может, что весёлое мне расскажут? Чего нового в столицей моей, девки? — спросила Анна фрейлин.

Шаргородская вышла вперед и заговорила:

— Ныне ночью в дому у Кантемира снова нечистый побывал, матушка-государыня. И тот нечистый тело мертвое помог забрать из дома. И те новости слуги вынесли и были напуганы изрядно!

Анна поменялась в лице. Она любила сплетни, но вурдалаки в доме Кантемира пугали её. Не такую новость хотела она услышать.

— Ты что сказала, дура? — спросила царица Шаргородскую.

— В доме князя Кантемира вурдалак озорует, матушка-государыня.

— Снова вурдалак! И когда сие кончиться? — гневно сказала Анна. — Друг мой!

Анна обратилась в Бирену.

— Друг мой, или ты не передал мое повеление? Велела я сыскной коллегии сие дело выяснить.

Бирен поклонился царице и сказал:

— Передал, государыня.

— Тогда отчего сие? Что болтает сия дура о доме Кантемира?

— Сие надобно выяснить, ваше величество, — официально ответил Бирен. — Но расследование уже начато, государыня. В том я осведомлен.

— Я велела сии слухи по Москве прекратить. Но они ходят. Словно и не было приказа моего! Девка! Говори, что слыхала!

Шаргородская испугалась гневному голосу царицы и стала молоть вздор. Бирен прервал её:

— Хватит! Ты дело говори!

— Я и говорю, ваше сиятельство, мертвое тело пропало.

— Чье тело? — спросил Бирен.

— Тело служанки, что на кухнях у Кантемиров была. Она померла сия служанка, и тело её отнесли в подвал и положили в гроб. Но утром тела в гробу не было.

— А куда оно делось? — спросила Анна.

— Никто не знает, матушка-царица, — ответила Шаргородская. — Но известно, что лекарь Генин ума лишился.

Бирен не понял при чем здесь де Генин.

— Де Генин? — переспросил он.

— Он, ваше сиятельство, — сказала Шаргородская.

— Но де Генин при чем? Дело было в доме Кантемиров?

— Да, ваше сиятельство.

— Но как туда попал де Генин? — спросил Бирен.

— Он, сказывают, сидел у тела служанки.

Бирен повернулся к императрице и сказал: