Владимир Андриенко: Стрелец государева полка

Июнь, 1659 год.

После смерти гетмана Богдана Украина заплыла в огне внутренней смуты. Полковники, которые при жизни гетмана боялись и пикнуть, подняли головы и заговорили во весь голос. Они стали осуждать решение покойного Богдана сделать власть гетмана наследственной в роде Хмельницких.

Многие «новые богатые», поднявшиеся до властных высот во время большого восстания, были не согласны с московской ориентацией Украины. Возглавлял эту группу казачьей старшины генеральный писарь Войска Запорожского Иван Выговский, который и вырвал у молодого Юрия, сына Богдана, булаву гетмана в 1657 году на Корсунской раде.

В 1658 году Выговский принял громкий титул Великий гетман Княжества Русского. Он разорвал договор с Россией против Польши, и подписал договор с Польшей против России.

Но и у Выговского врагов хватало. Левобережные полковники и Сечь Запорожская во главе кошевым выступили против польской ориентации Украины. И началась гражданская война, что открыла страшный период в истории Украины названный Руиной …

В степи: десятник государева стремянного полка Федор Мятелев.

Отряд всадников вернулся в лагерь к полудню. Десяток стремянных стрельцов, двенадцать драгун да полусотня донских казаков. Сразу было видно, что они побывали в горячем деле.

Трое стрельцов едва держались в седлах и их белые кафтаны покрыты кровавыми пятнами. Один, как только отряд пересек черту лагеря, свалился с седла на руки подбежавшим товарищам.

У командира драгун глубокая рана в боку, и он зажимал её рукой. Ему также помогли сойти с коня и унесли в палатку. Драгуны потеряли в конной стычке пятерых.

Только донцы с удалыми криками, гиком и свистом пронеслись к своим. Никто из них не был даже ранен. Есаул Удача Клин был счастливым и на этот раз подтвердил свое прозвище: все кто ходил с ним в дозор вернулись обратно не тронутые ни пулями, ни стрелами, ни саблями татар.

Десятник стремянных стрельцов, сын боярский [1] Боярские дети – сословие в России в XV–XVIII веках, они несли обязательную военную службу, за которую жаловались льготами и поместьями. Федор Мятелев, соскочил с коня и отдал поводья старому стрельцу с седой окладистой бородой.

– Федька! Тебя сотник ищет! Сколь раз уже справлялся! Давно из дозора должен был возвернуться.

– Повстречал атамана Клина и вместе с ним сшиблись с татарским чамбулом [2] Чамбул – отряд . Зриш, Степан Силыч, что за конь подо мной?

– Ай, и счастлив ты, Федька! – произнес старый стрелец. – Уехал на плохоньком донском коньке, а вернулся на чистокровном! Арабских кровей! Какого красавца заполучил!

Стрелец рассматривал высокого вороного коня и гладил свободной рукой его по холке.

– У татарского мурзы взял сего жеребца, – похвастался Мятелев. – Лично срубил его своей саблей! Мы нарвались в степи на чамбул и вместе с донскими казаками навалились на них. А моего конька татарской стрелой убило. Жаль! Добрый был конь, хоть и неказистый.

Федор, высокий широкоплечий молодой человек, снял шапку, и его пшеничные вьющиеся длинные волосы рассыпались по плечам. Он не носил бороды по польской моде, и лихо закручивал длинные усы, за что его часто корил сотник. Мол, не по-русски ходишь с «босым рылом». Но Федьке многое прощалось за его бесшабашную удаль, отчаянную смелость и умение рубиться на саблях.

Передовые сотни полка воеводы Семена Стрешнева разбивали лагерь. Вчера Стрешнев получил приказ начального воеводы князя Пожарского остановиться, дожидаться главных сил и выслать в степь дозоры – наблюдать за передвижениями противника.

Фёдор беспрепятственно вошел к сотнику. Караульный не остановил его, так как знал, Еремеев хотел видеть удальца как можно быстрее, и уже не раз спрашивал, где Федька запропастился.

– Назар Иваныч, – с порога окликнул сотника Мятелев. – Звал меня?

– Где тебя черти носят? Уже сколь раз за тобой посылали!

– Так в дозоре был со своими ребятами.

– Снова в драку ввязался? Так-то дозорную службу несешь, собачий сын? Я же сколь раз тебе приказывал, что дело дозорных наблюдать, и более ничего? Не ясно? Вот прикажет воевода тебе батогов отсыпать, будешь знать!

– А я чего, Назар Иваныч? Это донцы Удачи Клина ввязались в рубку с татарами. И говорит мне Удача, а не побоишься стрелец с татарами срубиться? Не мог же я честь стремянных стрельцов уронить? Ну и сшиблись.