Чайна Мьевилль - Кракен [litres]

– Свет. – Тут он быстро и довольно мило расцвел:

– Свет? Правда? Да. Прекрасно, значит, свет. – Он вышел из машины, и Мардж последовала за ним. – Уже маленькая, но связь, у вас двоих. Тем проще. – Он присмотрелся к урнам, к тени, потом показал – «смотри» – на мигающую лампочку в бетонном потолке, одну из многих, но единственную сбоящую. – Наводит на мысль? То, как включается и выключается?

– О, – сказала Мардж. Почти прошептала. – Так все и началось.

Он снова тонко улыбнулся.

– Необязательно знать, где Билли. Сейчас я уже без понятия. Но лондонманты всегда слушают. Город передаст. Да, я знаю морзянку. За последние несколько лет я чего только не узнал. Чего только полезного. Ты мне веришь? – Он стоял на виду, слегка поднял перед собой руки, показывая, что в них пусто. – Я могу предложить ему сделку. Мы можем помочь друг другу. А он хочет с тобой встретиться. Можешь попросить, чтобы он пришел.

«Билли, – написала она. – Это Мардж, приходи».

– Он решит, это ловушка, – сказала она. Пол покачал головой.

– Может. Может, ему придется помыкаться по округе, чтобы проверить, что это ты. – Миг он казался шутливым святым. – А может, просто приедет. Он за тебя переживает.

«Так ли?» – подумала она.

– Если хочешь, скажи какой-нибудь секрет. Чтобы он понял, что это ты. – Она написала второе имя Леона. Написала адрес парковки, где они ждали. Пол перевел все в «длинно-кратко» морзянки и написал под буквами точки с тире. Сообщение Билли должна передать она, объяснил он. Это ее сообщение, объяснял он, ее другу, по ее каналу.

Если Пол собирался ее убить, думала она, то это самый длинный способ убийства на свете. Она встала на капот, пока ее спутник напевал: «Done have to be rich la-la to be my girl». Она отвернула флуоресцентную лампочку, чтобы прервать контакт.

– Тире-точка-точка-точка, – сказал Пол и так далее. Вкручивая и скручивая лампу, она проливала свет и тьму не в самом профессиональном, но, надеялась она, внятном закодированном сообщении, которое передаст город – она стучала ключом Лондона, поверяя информацию метрополии, как огромному телеграфу из кирпича и бетона.

«Как знать, – думала она. – Один раз сработало».

Дейн не позволил лондонмантам войти в разрушенные чертоги церкви кракена, куда он вернулся. Они уже не понимали своих отношений с ним, как и он – с ними. Они все еще союзники? Вати, травмированный и почти без сознания, не мог нарушить все еще существующие барьеры. С Дейном пошел только Билли. Но когда они спустились, там были и другие. Последние рассеянные кракенисты вернулись домой в трауре.

Примерно столько же, сколько на той службе, где присутствовал Билли, но то был обычный Шаббат, проповедь; здесь же – последние в мире. Те, кто прогуливал, был занят, слишком запятнан секулярностью и давлением быта, чтобы посещать церковь с регулярностью, предпочтительной для их религии, – все были здесь.

Пара тех мускулистых молодых парней – хотя большинство бойцов веры служили охранниками, и охраняли, и погибли. В основном – непримечательные мужчины и женщины всех типов. Конец церкви.

Они не приглядывались к Билли. Им уже было все равно, что он дикий пророк, какой-то бессмысленный городской святой Антоний. Их не интересовало ничего, кроме траура. На Дейна они смотрели как на тевтекса. Хотя он всегда играл роль аутсайдера с лицензией, а потом – ренегата, теперь для них он стал ближе всего к авторитету. Никто даже не упрекал его, не звал отступником. Он едва ли не светился от их пиетета.

– Гризамент придет за нами, ты же знаешь, – сказал Билли.

– Да.

– За кракеном.

– Да.

– Он его найдет.

– Да.

Все сели. Пришло время для прощального слова.

– Дейн. Ты это чувствуешь. Все будет сейчас, сегодня ночью, или завтра ночью, или, может, послезавтра. Нам нужно только уберечь кракена от опасности в это время – и мы победим пророчество.

– Мне все равно. И ты сам в это не веришь.

– Ты же несерьезно.

– О чем именно? – спросил Дейн.

– Обо всем, – сказал Билли. – И о том, и о другом.

– Нет, я серьезно. Обо всем. – Дейн набрал номер на телефоне, неразбитом, передал Билли. – Это автоответчик, – сказал он. – Мой.

– У вас семнадцать сообщений , – услышал Билли. – Первое сообщение , – щелчок – и голос тевтекса: – Ладно. Отвечай, что ты там себе думаешь? Я читал твою записку. У тебя, конечно, есть некая свобода действий, но красть пророка – это уже перебор.

Билли посмотрел на Дейна. Дейн взял телефон, нажал кнопки, чтобы промотать много дней. До довольно недавнего момента.