Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев

— Это от меня. Заселишь сама.

— Мастер Мару!

Эльга обогнула стол. Несколько мгновений она смотрела Униссе в светлые, улыбающиеся глаза, а потом прижалась к ней, пахнущей строгостью и солнцем, обняла вместе с новым саком, который смялся в неудобную, давящую на живот складку.

— Мастер Мару.

Эльга заплакала.

— Что ты, дурочка? — спросила Унисса, гладя ее вздрагивающие плечи.

— Я не знаю, — выдавила Эльга сквозь всхлипывания.

— Эх, ты, мастер.

— Ну какой я мастер?

— Молодой и глупый. Все, — Унисса отстранила ученицу. — Чего рыдать-то? Радуйся. И вообще, Сарвиссиан тебя ждет.

Эльга шмыгнула носом.

— Ну и имечко.

— Ладно, — улыбнулась Унисса, — беги одевайся. Одеял я тебе собрала. Не замерзнешь, если что. В гостиницах, на постоялых дворах можешь смело ночевать.

— А почему так быстро?

Унисса посмотрела на ученицу в мокром белом плате, застывшую на ступеньке лестницы.

— Потому что проблеск, — сказала она. — И времени тебе терять никак нельзя. Необходимо расти. Работать, работать и работать.

— Без вас?

— Именно, что без меня. Я теперь буду тебе помехой. Ты скоро почувствуешь, это как зуд, как плясунья, когда хочется набивать букеты без остановки, а пальцы даже во сне ведут невидимый узор. Мне понадобилось два с половиной года, а тебе, видишь, и десяти месяцев хватило. Ты талантливей меня, девочка.

— Я…

У Эльги перехватило дыхание.

— Беги, — улыбнулась Унисса.

Сборы были короткие.

Самое дорогое — листья. Их Эльга набрала в новый сак из листвяной. Взяла не много, рассуждая, что пополнит мешок в лесах по пути. Два платья, дорожный плащ-накидка, купленный перед дорогой на Гуммин, после Дивьего Камня. Рукав, правда, прохудился в локте. Запасная пара кожаных башмаков.

— Зимой жду тебя, — повторила Унисса.

Она вышла из дома вместе с ученицей, открыла ворота, помогла Эльге закинуть сак в фургон. Сарвиссиан очнулся и почесался.

Месяц цветень дышал солнцем, вздымался прозрачным небесным куполом, пах сладко, медово, рисовал птиц в вышине, лез крапивой в щели забора. Повсюду над городскими крышами вспухала березово-липовая пена.

Эльга забралась в повозку.

— Я за тебя спокойна, — Унисса притянула ее, чмокнула губами в щеку. — Все будет хорошо. Даже не знаю, кто из нас первее станет грандалем.

Эльга рассмеялась, сдерживая слезы.

— Я попробую.

— Жду.

Унисса хлопнула ладонью в дощатый борт. Сарвиссиан кивнул, поправил шляпу с широкими полями и взялся за вожжи.

— Поехали.

Мохноногие лошадки, помахивая хвостами, потянули фургон за ворота. Вот пропали они, вот заскрипели по мощеной улице передние колеса, а вот во дворе остались лишь кривые колеи и несколько коричнево-зеленых «яблок» лошадиного навоза.

Эльга долго смотрела, как в щели между половинками полотняного завеса место дома мастера Криспа занимает стена лекарского прихода, как с поворотом ее заслоняет кирпичная арка, как арку в свою очередь замещает дом с мансардой. Ходила она мимо него или не ходила, уже и не вспомнить.

Фургон катил медленно. Мимо, кажется, шли люди. Гуммин звенел голосами, где-то лаяла собака, что-то хлопало и скрипело. Солнце то пропадало, то яркими треугольниками и линиями проступало на полотне.

Цокали копыта.

Дно фургона было застелено свежей соломой. Эльга дышала ее сухим, сладковатым запахом и тискала тощий новый сак. Осознав вдруг, что старый, собственноручно сшитый сак остался в комнате наверху, она едва не разрыдалась.

И с Рыцеком проститься не довелось — носился где-то по своим кошачьим делам.

— Эй, — приподняв полог заглянул внутрь Сарвиссиан, — как зовут?

Эльга торопливо мазнула рукавом по глазам.

— Эльга. Эльга Галкава.

У Сарвиссиана было грубое, с резкими морщинами лицо. Крупный нос, вислые усы, строгие глаза под густыми бровями. Внутри него шелестели каштан и сухой тополь, пощелкивал ветвями скрипучий карагач.

— Тогда Эльга, Эльга Галкава, — сказал он, — выползай наружу и садись рядом.

— Зачем?

— Затем, что погода хорошая.

Посчитав, что больше говорить нечего, Сарвиссиан опустил полог. Мол, хочешь — сиди в одиночестве. Как кто? Как дурочка. Помедлив, по тюкам с одеждой и одеялами Эльга перебралась в переднюю часть фургона.

— Ой.

Отразившееся в окнах солнце ослепило.

— Осторожнее, — Сарвиссиан помог ей перекинуть ногу через широкую, подбитую козлиной шкурой скамью. — Села?

— Да.

Эльга вытянула из фургона, зажала между колен сак с листьями. Сарвиссиан покосился, но ничего не сказал. Какое-то время ехали молча.