Андрей Кокоулин: Нормальные люди

Уже лежа в постели, Светка сказала мужу:

— А если они уроды какие-нибудь?

Михаил протяжно зевнул.

— Завтра и узнаем. Спи.

Он щелкнул выключателем бра. Комната погрузилась в ночную тьму. По стеклу зашелестела крыльями какая-то шальная бабочка.

— Нет, ты знаешь, — Светка шевельнулась, ее плечо легонько толкнуло мужа в спину, — может же быть: ты к ним со всей душой, а тебе — ни ответа, ни привета.

— Может, — согласился Михаил.

— Вот и я думаю…

Светка вздохнула.

Михаил подождал, скажет ли она еще что-нибудь, потом перевернулся, вдавил затылок в подушку.

— Ну, смотри, — сказал он, разглядывая потолочную темень, — не понравятся они тебе, больше и приглашать не станем.

— Так соседи.

— Ну, мало ли.

Светка помолчала, вздохнула снова.

— Все равно боязно. Обидятся.

Михаил то ли фыркнул, то ли уже всхрапнул.

Дурная бабочка настырно билась в окно. Что ее привлекло, Светка не знала. Вроде и электричество уже выключили, а она все бяк-бяк, бяк-бяк…

С тем и уснула.

Утром они сразу же взялись за полы.

Михаил вытянул красную полусферу пылесоса, накрутил ему хобот с раструбом и поволок по ковру в гостиной.

Пылесос недовольно урчал, но, зараза, чистил.

Светка водой с порошком вымыла линолеум в прихожей и коридоре и кафель в кухне. Потом пришел черед ламината в детской, а проснувшуюся Динку отправили в магазин за солью, яблоками и молоком.

Михаил выбил в сонном пустом дворе многочисленные половички. Возвращаясь, скользнул взглядом по стальной соседской двери и ощутил некую подсасывающую пустоту. Беспокойство не беспокойство, а хотелось бы, чтобы все было хорошо.

От Светки, наверное, передалось.

Динка-егоза приплясывала на месте, пока ее переодевали в праздничное. Что за ребенок? Ни секунды спокойно не постоит.

Светка командовала: «Руки подыми!», «Не вертись!», «Ногу дай!» — и надевала, застегивала, подвязывала, поворачивала, оценивая результат.

— А у них ребятенок есть? — спросила Динка.

— Есть, — Светка одернула на Динке желто-зеленое платьице.

— А я смогу с ним поиграть?

Светка оглянулась на мужа.

— Ну, наверное, — пожал плечами Михаил. — Я не думаю, что что-то такое…

Он убрал принесенные дочерью молоко и яблоки в холодильник.

— Можешь, — подтвердила Светка.

— Ура-ура! — захлопала в ладоши Динка.

— Только приберись там у себя. Куклы чтобы все были на своих местах.

— Мы будем паззлы собирать! — заявила Динка и, тряся косичками, убежала в свою комнату.

Михаил посмотрел на жену со значением:

— Паззлы!

Трех часов ждали, как манны небесной.

Михаил извелся, обкусал губы. Светка сделалась нервная, шипела так, что не подходи. На кухне подогревалась картошка, булькала вода, в духовке томилось мясо.

Салаты на подоконнике. Яблоки в вазе. Соль в солонках.

Динка носилась, спрашивая: «А когда? Когда?» Стрелки в кварцевых часах одинаково стыли в неподвижности — что в кухне, что в гостиной.

Ну, может, чуть-чуть двигались.

Михаил в пиджаке и брюках, в белой рубашке при чертовом, канареечного цвета галстуке, потея, чувствовал себя килькой в собственном соку.

Жутко хотелось выпить.

На накрытом столе играли в доступность водочные бутылки. Всего-то — свинтить колпачок. И кто, блин, заметит? Гости, что ли?

— Свет! — крикнул Михаил. — Хватит уже там!

— Да сейчас! — рявкнула из кухни жена. — Не кричи!

Гремела посуда.

Звонок в дверь, такой вроде бы ожидаемый, тем не менее застал врасплох.

В груди у Михаила екнуло, ниже, в животе, что-то вздрогнуло и сотряслось. Канареечный галстук удавкой охватил горло.

— Света! — прохрипел Михаил, вскакивая.

— Погоди, не открывай!

Светка выскочила к нему в прихожую, на ходу комкая фартук. Светлый верх, темно-синий низ. Чулочки. Ворот блузки — в мелкую волну.

Михаил округлил руку, чтоб жена продела в нее свою. Они застыли на мгновение, прижавшись.

— Динка! — звенящим от напряжения шепотом позвала Светка.

Динка, прибежав, встала впереди. Задрала голову, блеснула глазами:

— Это они пришли, да?

— Они, они.

Светка поправила Динке скрутившийся воротничок. Михаил протянул руку к замку. Пальцы не сразу поймали ключ.

Щелк!

Дверь отворилась.

Соседи стояли на лестничной площадке таким же треугольником: ребенок впереди, родители сзади. Во всяком случае, Михаил так определил.

— Добро пожаловать! — сказала Светка.