Максим Виноградов - Реинкарнация Тьмы

Долгое время я размышлял над тем, как меня казнят. Сначала я предполагал нечто банальное — повешение или расстрел. Потом стал рассчитывать на газовую камеру. Теперь я уже был не уверен ни в чем. А что, если меня просто оставят гнить в этой клетке? Лет этак на десять. Или вообще навсегда. Физически это можно выдержать, человек привыкает ко всему. Но что будет с психикой? Боюсь, мой разум не сдюжит такого испытания, потому что занять себя здесь совершенно нечем. Только жить в мире иллюзорных воспоминаний, переходящих в зыбкие сновидения. И медленно, но верно, сходить с ума.

Конечно, всегда можно попробовать покончить с собой. Способов самоубийства предостаточно. Я могу откусить себе язык или свернуть шею. Да хоть бы и банально перестать принимать пищу. Но пока еще во мне теплится частичка надежды, и я заставляю себя есть.

Судя по рывкам и покачиваниям, камеру со мной куда-то перевозят. Сначала рывки были неожиданными и резкими, потом долгое время я чувствовал только равномерное покачивание. Возможно, железнодорожные перевозки. А теперь покачивание превратилось в натуральную качку, словно я маятник в старинных часах. Вестибулярный аппарат взбунтовался, прибавляя новые оттенки мучения моему и без того не идеальному состоянию.

По ощущениям, прошло уже гораздо больше тех суток, что выделил судья на исполнение приговора. Я все еще жив, хоть и не понимаю почему. И что будет дальше.

Неожиданный тяжелый удар сотрясает камеру, меня с силой бросает о стену, едва не прикончив при этом. После этого качка прекращается, наконец-то комната абсолютно неподвижна.

Я опять начинаю задремывать, но громкий щелчок приводит меня в сознание. Свет дневного солнца проникает внутрь моей каморки, заставляя болезненно морщиться. За ним врывается прохладный свежий воздух, ненадолго придающий бодрости. Я не верю своим глазам — дверь камеры отворяется! Судорожно перебирая руками и ногами я выбираюсь наружу. Все равно куда, лишь бы подальше от этой конуры!

Я на плоской вершине холма. Вокруг — красота! С одной стороны горы, с другой — холмистая долина, упирающаяся в океан.

Рядом стоят два таких же гробика, как и мое недавнее пристанище. И их постояльцы тут же. Усталый, с жуткими кругами вокруг глаз, Григорий. И Анжела, едва держащаяся на ногах. Чтобы не упасть, девушка опирается на плечо Химика, а он поддерживает ее рукой.

Я подхожу и обнимаю обоих разом. Кидаю внимательный взгляд на заклинательницу, но она отрицательно скашивает глаза. Все ясно, магической поддержки не будет.

— Я голодала. Думала, может, пожалеют и вытащат из этой клетки. Сил нет совершенно.

— Ты молодец, — одобрительно шепчу я, целуя ее в щеку, — Хорошо, что выдержала!

Только теперь оборачиваюсь к нашим конвоирам.

В пятидесяти метрах вижу покачивающийся на якорных канатах небольшой дирижабль, на котором, очевидно, нас и доставили сюда. А прямо перед нами стоит шеренга пленителей или, если угодно, освободителей.

Первый из них — Марио Грассо собственной персоной. В военно-полевой форме, с двумя пулевиками и довольной ухмылкой на физиономии.

Рядом с ним — Хельга. Одетая во все черное и стоящая с крайне мрачным видом. Она изо всех сил старается не встречаться со мною взглядом.

Третий из этой компании — крупный здоровяк, которого я с трудом, но вспоминаю. Кольт. Да, кажется, Джон Кольт — агент спец-гвардии, с которым я имел короткое знакомство перед дракой с вампиром. Стоит расслабленно, но явно готов к любому развитию ситуации.

И еще трое в военной форме, которых я никогда раньше не видел. Кто такие? Маги? Боевики? Лекари? Идентифицировать сложно, хоть видимого оружия я при них не наблюдаю.

Впрочем, кто бы они не были, при силовом конфликте шансов у нашей троицы нет. Слишком неравные силы.

— Позвольте представить, — Марио театрально поводит рукой, — Новый состав вундертим, взамен вас. Пришли, так сказать, проводить старичков в последний путь.

Его слова звучат весьма зловеще, но меня уже не пронять ничем.

— Будь моя воля, я бы с большим удовольствием пустил вам по пуле в голову, — произносит Марио, и, не увидев никакой реакции, продолжает, — Но за вас просил очень влиятельный человек. Из очень своеобразной организации, считаться с которой приходится даже нам.

Я вспоминаю человека с масонским перстнем. Вот как, оказывается, аукнулось его покровительство.

— Ломаете голову — где мы? За Великой Стеной, в Диких Землях. До Стены отсюда примерно миль тридцать. А вот в ту сторону, — Марио указывает мне за спину, — Через двадцать миль будет небольшая деревенька, куда вы сейчас и пойдете.