Роберт Янг - Дом, забытый временем

С гневным воплем Шейда потянулась к добыче. Хилл направил ствол ей в шею, зажмурился и выстрелил.

Она ничком повалилась на склон. Все происходило очень медленно, и Хилл успел увернуться. Волосы разметались вокруг головы, погребая под собой кусты и деревья.

Хилл набрал на берегу цветов — синих, желтых, оранжевых, — и вплел их в пряди покойницы. Земля покраснела от крови, вытекающей из огромной раны на шее. Он просидел возле нее весь день. Вечером в последний раз поднялся на склон и перебрался на другую сторону. «Мотылек» уцелел; то ли Шейда о нем забыла, то ли пренебрегла. Хилл уселся за штурвал и взмыл в ночное небо. В вышине загорались звезды, отовсюду веяло покоем. Пойду я на гору мирровую и на холм фимиама…

Внизу проплывала залитая звездным светом земля: поля, реки, холмы, поросшие цветами пригорки… Теперь нужно продать пятьсот голов скота и забрать у Галактического совета обещанное вознаграждение. Хилл точно знал, как потратит деньги. Знал, как проведет остаток жизни. Он снова станет завсегдатаем борделей, еще больше прежнего.

И, как приговоренный, будет искать ее призрак среди шлюх.

Ее призрак среди шлюх.

Если Элисон Беннет без умолку трещала о своих похождениях, то Хьюберт Гаррингтон пока не встретил ту единственную. Непонятно, как штаб галактических исследований додумался записать их в одну команду для, изучения сексуальной жизни нотантанавитов. Впрочем, в подборе антропологов штаб никогда не отличался особым чутьем, поэтому нынешний расклад был скорее правилом, нежели исключением.

Хьюберт посадил «малютку» посреди огромной поляны и вслед за Элисон ступил в высокую по пояс траву под ласковые лучи местного светила. Полуденное солнце, ослепительно-голубое небо, приятный южный ветерок… Впервые после отлета с базы Герберт воспрянул духом. На фоне умиротворяющих пейзажей можно вытерпеть очень многое, даже озабоченную брюнетку. Тем более что терпеть всего каких-то семьдесят два часа.

Элисон загубила эти робкие надежды на корню. Уперев руки в пышные боки, она окинула ландшафт ехидным взором. Блестящие от росы лесистые склоны и долины тянулись салатовыми грядами к горам цвета нежного бисквита. Но если первозданная красота и достучалась до спрятанного за семью замками сердца Элисон, она вида не подала.

Ее взгляд скользнул по колышущейся у ног густой траве.

— Похоже на сено, — сказала Элисон и насмешливо покосилась на Хьюберта. — Когда-нибудь спал на сене?

Природа одарила Хьюберта телом футболиста и душой поэта. Хотя после длительного общения с Элисон его чувствительность заметно притупилась. Как человек высококультурный он всегда пасовал перед двусмысленностью. Вот и сейчас моргнул и залился краской.

— Ну так как? — не отставала Элисон.

— Может, пару раз. В детстве, — промямлил Хьюберт.

— В детстве! Вот умора!

«Стерва», — мысленно ругнулся Хьюберт и сказал:

— Нам надо спешить, если хотим засветло добраться до деревни. Вдруг поиски затянутся.

— Не затянутся, — возразила Элисон. — Вон и провожатые явились.

Хьюберт обернулся. Через поляну к ним приближались тринадцать туземцев. Без сомнения, нотантанавиты. Антрополог вживую их еще не видел, но он досконально изучил фотодосье, так что без труда узнал бы представителя инопланетной расы даже в лондонском тумане.

Здешние гуманоиды разительно отличались от людей: полоска ярко-рыжих волос, выбритых на индейский манер, поднималась прямо от широкого носа и через голову шла до середины спины; глаза, посаженные по бокам головы, смотрели на триста шестьдесят градусов; веснушки буквально усыпали их обнаженные тела, отчего те казались кирпично-красными.

Вопреки причудливой внешности, нотантанавиты слыли народом дружелюбным — по крайней мере, так утверждал двадцать второй пункт «Подробного отчета о расах, населяющих Арктур-Х». Однако приближающаяся чертова дюжина особого доверия не внушала. Вылитые краснокожие на тропе войны.

Элисон побледнела как мел.

— Успокойся, — зашептал Хьюберт. — Нам ничего не угрожает. В отчете сказано, что они «дружелюбные». К тому же, штаб запретил брать с собой оружие. Значит, опасности нет.

— Заткнись! — рыкнула Элисон.

Хьюберт рассердился. Двусмысленные фразочки — это одно, но хамство в ответ на попытку успокоить — совсем другое. Он уже открыл рот, чтобы высказать напарнице все, что о ней думает, но вдруг заметил ее дрожащие руки, испуганный взгляд — и промолчал. Только бы не сорвалась и не сбежала.