Мелисса Башардауст - Девушка, змей, шип [litres]

Соруш откашлялся и нервно переступил с ноги на ногу.

– Спасибо тебе, всем вам, за то, что сделали для нас. Воистину, пэри́к доказали, что являются нашими союзниками.

– Поблагодари за это свою мать, – ответила Парвуанэ. – Она и Париса стали добрыми друзьями, а пэри́к всегда помогают друзьям.

Сорэйя незаметно улыбнулась, приметив вновь появившуюся в голосе Парвуанэ гордость, когда та заговаривала о сестрах, принявших ее обратно в свои ряды. Сорэйя не совсем понимала, почему Парвуанэ решила вернуться к ним после того, как те назначили ей столь суровое наказание. С другой стороны, возможно, оно было относительно коротким для нестареющих существ?

– Позволят ли они мне прийти вместе с тобой? – спросила у нее Сорэйя.

– Разумеется. Я говорила тебе об это давным-давно: ты впишешься в круг моих сестер.

Сорэйя повернулась к Сорушу и пояснила:

– Пэри́к живут в лесу к северу от гор. Туда-то я и собираюсь отправиться. Оттуда я смогу лучше приглядывать за дивами, а весной я вернусь в Гольваар к прибытию тебя и твоей свиты.

Соруш кивнул, выражая согласие, а Парвуанэ извинилась и отправилась помогать пэри́к.

– Разве это не она пыталась убить меня? – спросил Соруш, пока они с Сорэйей стояли и смотрели вслед улетающей Парвуанэ.

– Ничего личного, честное слово, – ответила Сорэйя, рассмеявшись.

Покидающая Гольваар процессия весьма походила на ту, что прибыла в него в начале весны. Разве что она была даже несколько более пышной: народу хотели показать, что шах был как никогда силен после пережитых мытарств. Соруш возглавлял процессию, окруженный своими генералами. Рамин ехал верхом среди прочих азатанов. В седле он сидел напряженно из-за полученного ранения. Тем временем радостные люди явно праздновали не только победу шаха, но и свою собственную. Однако с крыши, откуда за процессией наблюдала Сорэйя, все выглядело почти так же, как и всегда.

– Столько суматохи вокруг переезда в другое место, – пробормотала стоявшая рядом Парвуанэ.

« Ну, возможно, кое-что все же изменилось », – подумала Сорэйя, улыбаясь про себя.

Парвуанэ развернулась и облокотилась локтями о парапет с грациозностью того, кто был способен летать.

– Тебе грустно смотреть за их отбытием? – спросила она Сорэйю.

– Сегодня я впервые наблюдаю за процессией, не гадая, будут ли они помнить обо мне по возвращении, – ответила Сорэйя, покачав головой, и положила руку на парапет рядом с рукой Парвуанэ. – К тому же я впервые наблюдаю за ней вместе с кем-то другим.

Парвуанэ опустила взгляд на руку Сорэйи и улыбнулась. Она принялась водить пальцем в лабиринте торчащих из тыльной стороны ладони Сорэйи шипов.

– Я рада, что ты решила отправиться со мной в лес. Вернись я туда без тебя, везде бы видела твой образ.

Сорэйя посмотрела на Парвуанэ, и по ее конечностям разлилось приятное тепло. Она думала, что нет ничего более невероятного, чем простое прикосновение. Но она оказалась неправа: куда более немыслимым казалось то, что она может быть опасной, с торчащими на всеобщее обозрение шипами, а кто-то все равно решится прикасаться к ней.

Но затем настроение ее подпортилось, будто туча скрыла солнце.

– Ты так и не рассказала о своем первом впечатлении, когда увидела меня в моем нынешнем обличье, – обратилась она к Парвуанэ робким голосом. – Ты разочаровалась?

– Вовсе нет, – ответила удивленная Парвуанэ. – Я тебе уже как-то говорила, что твои вены показались мне прекрасными. Но шипы сумели их превзойти.

Парвуанэ убрала руку и придвинулась ближе к Сорэйе, а затем продолжила:

– Но, что важнее, мне нравится видеть тебя умиротворенной.

Ее слова удивили Сорэйю. Она задумалась, были ли они правдивы. В прошедшие месяцы она не ощущала бремени, будто бы до того всю жизнь носила на своих плечах вес шипов. Носила даже тогда, когда проклятие было снято. Теперь же она наконец-то смогла выпустить их.

– Я думала, тебе нравится, когда я злюсь, – сказала Сорэйя, облокачиваясь на Парвуанэ.

– Ты права, – призналась Парвуанэ, кивая. – Возможно, мне просто нравится смотреть на тебя.

Она прикоснулась к затылку Сорэйи и начала подтягивать ее к себе, пока их губы не соприкоснулись.

Сорэйя стояла с закрытыми глазами. Ей показалось, что она услышала биение крыльев Парвуанэ, но тут див отстранилась, смущенно хмурясь: ее крылья были неподвижны. Парвуанэ взглянула на что-то у Сорэйи за спиной, и глаза ее округлились. Перед взглядом Сорэйи промелькнуло яркое воспоминание о кожаных крыльях, и она тут же обернулась, встревоженная. Однако она тут же успокоилась, увидев на парапете Симург: та сидела над тем местом, где едва виднелись следы крови, обозначавшие место смерти Азэда.