Майкл Мэннинг - Война Бог-Камня

После чего я открылся более широкому влиянию кристаллических мелодий, лежавших на поверхности моего рабочего стола. Надёжно закрепившись, я присоединил тоненькие песни стекла к своей собственной, и начал медленно уговаривать их вернуться к прежнему состоянию. Это усилие, хоть и маленькое, требовало напряжённой сосредоточенности, и моё ощущение времени быстро растаяло, в то время как моё сознание становилось всё более упорядоченным.

Сторонний наблюдатель увидел бы, как осколки медленно перестраиваются, передвигаясь и срастаясь вместе. Тот же наблюдатель также, наверное, заскучал бы, поскольку я потерял счёт времени, и часы незаметно текли мимо, пока зеркало Пенни постепенно возвращало свою прежнюю форму.

Наконец я почти закончил, но мне было трудно вспомнить, что именно означало «закончить». И, если уж на то пошло, я больше не был уверен, почему я делал то, что делал… Я нахмурился, и появилось воспоминание — женское лицо. Я заставил себя сосредоточиться на этом воспоминании, поскольку инстинктивно ощутил, что оно таило в себе разгадку причины, по которой я здесь находился.

У женщины были тёмно-карие глаза, и волосы ниспадали вокруг неё тяжёлыми карими локонами. Она была очень похожа на Пенни. «Пенни?». Какое-то время я силился вспомнить, в чём была значимость этого имени. «Пенни! Это — её мать… Я, наверное, выудил воспоминание о ней из нашего детства». С воспоминаниями мне стало проще оставить работу, но только после её окончания — и, пока я уговаривал последние несколько частей встать на место, на меня снизошло вдохновение.

Внеся тонкие изменения, я поменял уже готовое зеркало, работая настолько быстро, насколько мог, пока яркость воспоминания не ушла. Шагнув назад, я изучил дело своих рук, довольный результатом. «Надеюсь, ей понравится — если нет, то это расстроит её ещё больше».

Хотя я предполагал прибытие Сайхана в день фестиваля, он сумел превзойти себя, и прибыть очень поздно вечером накануне праздника. Соответственно, это также привело к увеличению количества работы для тех в замке, кто отвечал за обеспечение наших возвращавшихся солдат едой и тёплым приёмом. Но никто не жаловался — по крайней мере, вслух. Ну, возможно, это всё же было не так — я почти не знал, что могли говорить вне пределов моей слышимости.

Однако чего слуги не знали, так это того, что я бы не наказал их за негативное отношение. На самом деле, я сам был слегка раздражён, хотя знал, что это было иррационально. Они вернулись потому, что я приказал, и они вернулись в такое время потому, что выложились до самого предела, чтобы вернуться как можно быстрее.

«Да гори она огнём, эта рациональность!» — молча сказал я себе в ответ на эти более рациональные мысли.

— Они могли совершенно не спешить, и добрались бы сюда на день или два позже! — высказал я своё мнение громким и совершенно противным голосом, поспешно одеваясь.

— Перестань жаловаться, и иди, пока детей не разбудил, — прошипела мне Пенни в темноте.

— Если чёртово битьё в дверь минуту назад их не разбудило, то и мои ругательства не разбудят! — ответил я несколько тише.

На эту ремарку Пенни не ответила, но своим магическим взором я видел, как она зыркнула на меня в темноте. Иногда мой дар кажется скорее проклятьем, а не благословением. Моё здравомыслие наконец победило — я заткнулся, и покинул комнату, чтобы выбраться в коридор, соединявший наш дом с апартаментами в Замке Камерон. По пути я умудрился натянуть штаны достаточно высоко, чтобы не оставаться открытым.

Протянув руку к двери, я распахнул её.

— Чёрт, дайте мне немного времени, чтобы одеться, и я выйду! — сказал я без преамбулы. Я был удивлён, обнаружив Элэйн, стоявшую рядом с лакеем, охранявшим мою внешнюю дверь. При виде меня её глаза расширились, а щёки покрылись румянцем. Я уже слишком давно прошёл период полового созревания, чтобы смущаться. — Никогда не видела раньше мужчину без рубашки? — раздражённо рявкнул я. — Я думал, у тебя дома брат.

Она прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть своё веселье:

— Вы — «не» мой брат, — ответила она, запоздало добавив: — … Ваше Сиятельство.

Я поглазел на неё немного, прежде чем несколько внезапно захлопнуть дверь. «Я слишком стар для таких глупостей», — подумал я, топая обратно, чтобы закончить одеваться. Вскоре меня настигла вторая мысль: «Нет, совсем не стар».

— И именно поэтому такие глупости навлекут на тебя неприятности, — ответил я вслух своему внутреннему изменнику.