Стивен Эриксон - Три повести о Бочелене и Корбале Броче

- Вспомни обучение в школе святости. Распущенность есть чума. Губительный сонм пожирающих демонов, гниль для разума, тела и души. Распущенность есть подлое бегство от природного ничтожества, тогда как уничижение есть истинный путь. Почему? Потому что это единственно честный путь.

Имид уставился на нее. - Ты не веришь в эту чепуху, правда?

- Нет, разумеется. А они верят.

- И верования убивают их?

- Точно.

- Но это безумие! - Имид Фактало шагнул вперед, ребенок захныкал в руках. - Слушайте! Я Святой! Слушайте меня все!

Бормочущие замолкли, сверкающие в свете факелов глаза озарились надеждой.

- Не видите, что ли? - продолжал Имид. - Трезвость означает чистоту взора, а чистый взор означает, что вы видите истину! Видите, сколь несправедлива, жестока, равнодушна и мерзка ваша жизнь! Видите, что другие контролируют вас, каждый аспект вашего жалкого существования, и не просто контролируют - о нет, выворачивают вас наизнанку!

Вздохи, перешедшие в общий глухой стон, ответили обличениям Имида.

- Ты не смеешь!

- Дурак, мерзавец!

- Нет нет нет, не хочу слышать, нет!

Ребенок заорал.

- Это лишь работа губами! - кричал Имид. - Никто из власть предержащих не даст и...

- Молчать!

Команда прозвучала громогласно, шумно и звонко вылетев из входа в храм. Добродеи повернулись, издавая крики облегчения. Имид и Элас уставились на женщину в сером, вставшую справа от алтаря.

- Это Громогласная Монахиня! - крикнул кто-то.

Дитя вновь заорало.

Колени Имида подогнулись - серая женщина устремила на него обличающий палец. - Ты! - зашипела она.

- Я! - ответил он машинально.

- Возгласитель ложных истин!

- Чего? - сказала Элас Силь.

- Богохульник! Провозвестник Всего, Что Нельзя Знать!

- И ладно! - крикнул Имид, вдруг необъяснимо осмелев. - Слишком поздно для этого, не находишь?

Новые вздохи. Хуже того, толпа сгустилась на площади за их спинами. Мертвые и живые заодно.

- Ох, - сказала Силь. - Ты попался.

Монахиня подняла руки над головой. - Требуется суд! - закричала она - Госпожа Благодеяний заговорит! Она будет говорить со Святейшего Алтаря!

Странный скрежет раздался из квадратного камня рядом с женщиной. А затем трепещущий голос: - Я чую ребенка?

Удар по огромной дряблой щеке, еще один, и еще, и еще и....

- Стой! Прошу! Не бей меня!

- Наузео? Очнулся?

Мутные, довольные глаза заморгали, унылое лицо скривилось в гримасе. - Инеб Кашль. Что ты, пытаешься меня убить?

- Я пытаюсь тебя разбудить!

- А я спал? Не удивительно, знаешь ли. Я наполнен и едва не взрываюсь - что за ночь! Так нежданно!

Инеб Кашль стоял на грудной клетке Демона Обжорства - а может, только на левой груди, ибо Наузео Нерях распух, заполняя весь переулок, плоть от стены до стены, еще плоть - тянется и громоздится до выхода на улицу. - И все же, - сказал Инеб, издав пивное рыганье, - мне нужно, чтобы ты встал и собрался. Предстоит путешествие.

- Путешествие? Куда?

- Недалеко. Обещаю.

- Не могу. Будет слишком тяжело. Я готов лопнуть - боги, откуда столько алчности?

Инеб присел и поскреб заросшую челюсть. - Подозреваю, была подавлена. Спрятана, скрыта. Кстати, насчет пищи - видел на улицах хоть одну собаку? Кошку? Лошадей? Я тоже. Ночь стала кровавой баней, а она и наполовину не прошла. Кто мог бы вообразить всё это?

- Так что случилось?

- Кто-то в городе нанял двоих некромантов, Наузео, чтобы свергнуть власть ужаса. - Он потянул себя за нос, распухший и чешущийся от пыльцы. - Кажется, они отлично начали.

- Некроманты?

- Да. Один из них - также заклинатель и пленитель демонов, и я нервничаю. Нервничаю, Наузео, да уж. И все же он не пытался напасть, я вижу в этом добрый знак. Я был так слаб...

- Значит, беспокоиться нечего? - Наузео чуть колыхнулся, горы плоти зарокотали, качаясь под Инебом. - Теперь мы слишком сильны. Нет в живых такого пленителя, что смог бы взять нас, столь ободренных.

- Надеюсь, ты прав. Хотя кажется, эти некроманты слов на ветер не бросают. Сгонят Макротуса с престола, посадят кого-то менее жуткого, и Чудно вернется в нормальное, здоровое стояние упадка. Может, самого Некротуса - тот, второй, поднял его из мертвых.

- Ох, какое веселье!

- Да, но нам пора. Ты не видел Лень?

- Как, она была здесь...

Откуда-то снизу донесся слабый стон.

Еще способные двигаться горожане вовсе не мешали продвижению Бочелена. Хозяин Эмансипора Риз неспешно вышагивал, сложив руки за спиной, то и дело останавливаясь перекинуться словцом-другим с исковерканными, мертвыми и немертвыми горожанами, постепенно пробираясь к ступеням, на которых восседал слуга.