Татьяна Зингер - Правила эксплуатации ведьмы (СИ)

— Бес тебя побери! Держись.

Случилось вовсе негаданное.

Напряженное лицо охотника склонилось надо мной, и когда я попыталась вздохнуть, часто

вбирая горячий воздух, он бесцеремонно прижался губами к моим. Его зубы аккуратно

прикусили мою нижнюю губу — совсем нежно, чтобы не поранить, но и не дать

возможности отстраниться, — а я, переставая управлять собой, сжала в ответ его губу с той

силой, с которой чуть не прокусила свою.

Радислав навалился на меня всем своим весом, придавил мои ладони. И хоть охотник

испытывал боль, но стойко не позволял окончиться этому жутковатому «поцелую».

По щекам текли слезы: в них смешались и гнев, и испуг, и непонимание. Легкие рвало от

раздирающей черноты.

Огонь затухал; после него горло будто забилось пеплом. Я закашлялась, и Радислав

нерешительно отпустил меня, напоследок легонько мазнув нижней, прокушенной, губой по

моей верхней.

Трактом овладела тишина. От солнца остался узенький край, не успевший скрыться за

линией дубов. Молчала листва. Недавний защитник сбежал; немного потрепанный Лис, не

сказав и слова, подбежал ко мне, помогая подняться.

— Спасибо… — непонятно кому промямлила я, когда, поддерживаемая Лисом, шла обратно

к смиренно пощипывающему травку Тучке.

Варрен грустно улыбнулся.

— Не за что, — тихо сказал Радислав. Он приложил грязную ладонь к губам, но я и так

видела, как по подбородку на ворот зашнурованной рубахи стекает тонкая алая струйка.

Нас ждал долгий разговор.

Воздух, не успев разрядиться, снова наполнился тяжестью.

Помутнение растворилось, исчезло там, откуда взялось. Усевшись рядом с лошадью и

подложив кулак под подбородок, я пустым взором уставилась на задумчивую парочку. Лис

дернул щекой, а Радислав так и не отвел рук от лица.

Я мысленно досчитала до десяти и выдохнула:

— Поговорим?

— А присутствуют темы? — невесело усмехнулся охотник.

— Не имею и малейшего понятия о произошедшем, — спешно открестилась я.

На заявление спутники отреагировали сдержанным, одинаково плавным кивком, который

практически голосил: «Ну-ну, ври больше».

Сумрак приближающейся ночи не охлаждал, лишь душил духотой; стрекот осевших на

кустах сверчков раздражал. И я тщетно пыталась ответить хоть на один из вопросов, задаваемых самой себе: почему я поступила именно таким образом; как так вышло;

повториться ли это вновь.

— Ведьма, — выплюнул Радислав, наконец-то отведший ладонь от вспухших губ, — мы не

тронемся, пока ты будешь молчать. Учти, я сохранил тебе жизнь исключительно из-за того, что когда-то ты спасла мою. Но я помню о долге Ордена и без промедления перережу твое

горло, если не сознаешься.

— В чем?! — я всплеснула руками. — Такое случилось впервые! Лис, докажи ему.

— Ага, — согласился варрен. — Или я не замечал.

— Глупости. Как можно не заметить подобное?!

Голос сорвался на крик. Против меня в одночасье обернулись все те, кого я называла если не

друзьями, то компаньонами. Доверяла, делила обед. Я прижала пылающий лоб к коленям. По

позвоночнику пробежала волна озноба.

— Твои методы всегда отличались… — Лис долго подбирал подходящее слово, —

несдержанностью. Кто знает, что я упустил из виду.

— Чушь!

— Не ори, — тихо вмешался нарезающий круги вокруг Ворона охотник. — И без бабского

визга тошно.

— Почему? — я всхлипнула. В затылке при движениях отдавалось мерным стуком

молоточков.

— Запах. Он невыносим.

Мы с Лисом повернулись к Радиславу. Я принюхалась к запястью, но не учуяла ничего

чужеродного. Да вот шаткая походка охотника говорила об обратном. Кони тревожились; они беспокойно переступали копытами, а Тучка делал робкие шажки, стараясь отойти от

меня.

— Что-то не так? — Лис вобрал в ноздри воздух.

— От неё пахнет как от настоящей, могущественной ведьмы. Ни одна из тех, кто умер от

моей руки, не воняла так мерзко.

— Зато причислили к рангу великих, — хихикнула я, глубокими глотками отгоняя соленый

ком от груди.

— Смешно? — Радислав в один шаг оказался возле меня и вцепился пальцами в ключицы; я

едва не взвыла. — Не расскажешь, почему?! Я вот не в настроении веселиться, потому как

вижу опасную женщину, темную ворожею, которая не контролирует свои поступки!

— Я никому не причинила вреда.

— Пока.

Он отшвырнул меня, словно тряпичную, потрепанную куклу, и я рухнула на выставленные

локти. Кто бы знал, как мне хотелось укутаться в куртку и уснуть прямо посреди тракта.