Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

- Что нам здесь не место, - ответил Лис. Он неотрывно смотрел в глаза третьему кентавру - самому молодому, со свежим шрамом на груди. След от когтя?

Двуликие. Шун-Ди много слышал о вражде кентавров с племенами лесных оборотней - особенно здесь, в восточных степях - и крепче сжал чётки. Да будет на всё воля твоя, Прародитель; а точнее - воля нитей судьбы, узор которых никому не ведом...

- Мы просто странники, - повторил он. - Нам нужна помощь.

- Наш язык. Откуда? - протянул сонный кентавр. Шун-Ди опять понадобилось время, чтобы достроить фразу про себя. Его, как миншийца, коробило такое косноязычие.

- Я был среди вас, скачущие по дороге Гирдиш, - сказал он со всей возможной вежливостью, на всякий случай поднимая руки. Лис тихо хохотнул. Лорд Ривэн, приблизившись, деликатно постучал по лопатке Шун-Ди.

- Ты не хочешь переводить, господин торговец? Когда я не понимаю, о чём говорят стражи границы со стрелами за спиной, меня мучает, хм, неудобство...

- Откуда? - вторично осведомился светло-серый кентавр, на этот раз ткнув пальцем в Инея. Тот приподнял серебристую губу, демонстрируя клыки. - И боуги. Не промахиваюсь. Невозможно. Чары везения?

Тим только улыбнулся в ответ - вероятно, подразумевая, что для везения боуги не требуются никакие чары. Хвост Инея плёткой обвился вокруг колен Уны; он ещё сильнее оскалился. Лис в зверином облике делал это почти так же. В последнее время их сходство с драконом почему-то раздражало Шун-Ди.

Хотя, если подумать, Лис давно не превращался при нём. Наверное, теперь только Уна удостаивается такой чести... Северянка, заменившая всех старых друзей, вместе взятых. Да и что могут значить для оборотня старые друзья?

Шун-Ди осознавал несправедливую озлобленность этих мыслей, но не мог их остановить - как нельзя остановить струйку песка в песочных часах или воды в клепсидре. Разве что разбив, в бездну, стекло. Он вздохнул и снова перешёл на ти'аргский.

- Подождите немного, милорд. Я должен объяснить, что был принят в садалаке Метея-Монта: может быть, это их задобрит.

- Метей-Монт? - повторил гнедой кентавр, медленно опуская лук. Он переглянулся с товарищем со шрамом. Тот выразительно мотнул головой в ту сторону, где обрывалась гряда холмов в кипарисах - на север. Туда, где простиралась равнина Чар, а за нею - степь. - Отец Арунтая.

Лис вдруг вцепился в предплечье Шун-Ди - внезапно и слегка больно. Жестокая радость проступила на его лице.

- Ах, Арунтай-Монт, ненавистник Двуликих... Похоже, мы нашли нужное место без всяких проводников. Соскучился по лошадкам, Шун-Ди-Го?

***

- Оборотень! Оборотень в садалаке! - разъярённо вскричал вороной кентавр - юный, почти подросток, - едва они приблизились к неплотным рядам навесов-шатров. Для Шун-Ди навсегда осталось загадкой, как он узнал оборотня в Лисе, который, за исключением глаз, неестественно плавных движений и цветастой одежды менестреля, мало чем отличался от людей в их безумной компании. Может, кентавры их чуют по запаху, как гнилую траву?

И он снова не смог предотвратить то, что случилось дальше: просто замер на месте под жарким солнцем, обливаясь потом, проклиная своё бессилие. Кентавр-подросток поскакал к Лису, издавая нечто вроде воинственного ржания, и косноязычный серый лучник отступил, давая ему дорогу ( подлец ! - мысленно вырвалось у Шун-Ди - быстрее, чем он успел задуматься)... Вместо того, чтобы бежать или уклоняться, Лис подобрался и по-звериному прыгнул навстречу - впрочем, не превращаясь.

О бездна. Что ты делаешь?

У Шун-Ди вырвался стон. Но иначе - не существует иначе; иначе Лис не был бы Лисом.

Уна властно удержала Инея, чтобы он не вмешивался в схватку; лорд Ривэн прижал пальцы к губам. Время остановилось, качаясь в мареве. С нарастающей жутью Шун-Ди увидел, как чёрные копыта чуть не обрушились на грудь Лиса - и как тот, извернувшись, откатился по земле в сторону...

ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

Трава зеленела пронзительно, как киви на столе Хозяина - и как ткань, складками натянувшаяся на коленях матери. Кентавр ржал, осыпая ударами и пинками худое тело; по виску Лиса струйкой сбегала кровь.

Больше Шун-Ди не думал. Отпустил себя и кинулся кентавру наперерез.

Он ждал боли, тяжёлых пинков, но тёмная шкура лишь на миг затопила зрение - а потом опала, как холщовое покрывало в кезоррианском уличном театре. Кукольные представления. Шун-Ди видел их каждый раз, приплывая с торговыми рейдами в буйную южную Гуэрру, и нередко грубые шутки и перепалки весьма предсказуемых персонажей - Толстого Жреца, Студента, Уличной Девки, Ростовщика - заставляли его улыбаться. Как ни странно. Вопреки себе и внутреннему достоинству. Уж что-что, а повышать настроение в Кезорре умеют. В отличие от кентавров.