Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

А может быть, дело в Лисе. Или в очаровательных проказах Тима - очаровательных ровно до тех пор, пока Шун-Ди не приходится переводить его объяснения после фокусов... "Я положил шишку за ухо, вот и достал её оттуда. А как же иначе?" - удивлённо и медленно, точно слабоумным, пояснял боуги. Зелёные глаза с детской непосредственностью, снизу вверх, смотрели то на Шун-Ди, то на Уну. Тиму было невдомёк, что они просто не успевают заметить его движения. И что не для всех использовать магию так же естественно, как дышать.

- Отказ боуги был весьма однозначным, - вздохнула Уна. - Даже не знаю, стоит ли пытаться ещё раз.

- Это разумно! - закивал лорд Ривэн. - Я бы тоже не стал, знаете ли, лишний раз навязываться в друзья кентаврам или драконам. Они не пойдут за людьми.

Дорелиец ел изящно и аккуратно - хотя, слава Прародителю, без отставленного мизинца, как многие из вельмож Минши. Шун-Ди вспомнил раздушенного, напомаженного Ар-Эйха - и то, как стоял напротив него, пристыженно опуская голову. Ненависть к другому - грех, порицаемый Прародителем - подошла совсем близко и приобняла его скользкой рукой. Раньше Шун-Ди не чувствовал, что ненавидит Светлейший Совет. Даже к хозяину, к размытой фигуре с плетью из детских воспоминаний, он не испытывал ненависти...

Прозрачный воздух Лэфлиенна, помимо всего прочего, заставляет быть честным. Старая Шэги была права, когда взялась гадать Уне.

И Лис был прав, когда поцеловал её.

Все они были честны перед самими собой. Только Шун-Ди лгал.

Что мне даёт эта ложь? Я познал подлинную боль, как учит Прародитель, или лишь тщеславно кичусь этой болью?

Ухмыляясь, Лис ликующе поднял длинный палец.

- Ага, значит, красивая клятва у моря больше ничего не значит? Бедняжка лорд коронников останется без поддержки?

Уна молча проглотила остатки лепёшки, глотнула воды из фляги, встала и направилась к палатке. Расшитую цветными бусинами палатку им подарил Толстый Трамти; по ночам бусины звенели, наигрывая нежные успокаивающие мелодии, а колышки из чьей-то кости светились мягким серебром. От самого Паакьярне палатка по какому-то бессловесному соглашению доставалась Уне - как единственной даме в их отряде.

Шун-Ди понял, что больше не хочет и не может сдерживаться.

- Лис, перестань , - попросил он на языке Двуликих. Лорд Ривэн уязвлённо нахмурился. - Не надо так. Нам всем нелегко.

Лис фыркнул, смешно наморщив нос.

- Это тебе нелегко, Шун-Ди-Го. Лично я просто наслаждаюсь моментом. Иногда это важно, знаешь ли.

Он бесшумно перепрыгнул через бревно и скрылся в чаще. Лорд Ривэн с сочувствием покачал головой. В свете костра Шун-Ди показалось, что веснушки у него на скулах проступили чуть ярче, а морщин поубавилось. Почти мальчик, если подумать. Больший мальчик, чем он сам.

- Ну что, доброй ночи? - неуверенно спросил дорелиец. - Раз уж все разошлись...

Шун-Ди улыбнулся, но улыбка получилась вымученной.

- Я дождусь Тима с Инеем, милорд. И послежу за огнём.

***

К вечеру следующего дня исполинский сосновый лес начал наконец редеть. Почва стала рыхлее и холмистее; попадались кедры с раскинутыми, будто в объятьях, ветвями и похожие не огоньки лучин кипарисы. На запах ароматических палочек, которые Шун-Ди методично возжигал в честь Прародителя, сползались ящерицы, а крошки от лепёшек мгновенно расхватывали сойки или мелкие птицы с тускло-красным оперением - Тим называл их гьётуми . Однажды, когда Шун-Ди набирал в роднике воду для мытья, ему показалось, что среди струй заблестели, моргая, три живых глаза, расположенных треугольником. Он отпрянул и решился уже позвать Лиса, но не успел: диковинное видение растаяло.

Возможно, то был один из духов атури. Но если и так, это мало тронуло Шун-Ди. Западный материк погружал его в блаженный, солнечный покой - в забвение, родственное простому наслаждению от безделья, но всё же ему неравное. Выше, несравненно выше. Он был рад, что вернулся сюда, и хотел пропитаться настоящим, как можно глубже вдохнуть его.

И совсем не хотел замечать, как Уна и Лис старательно избегают друг друга.

Они оба, заодно с лордом Ривэном, торопили время: неосознанно ускоряли шаг, выходя на открытое место, пытали Тима (а соответственно, и Шун-Ди - с его горьким долгом переводчика), долго ли ещё идти и в какую сторону, часто (каждый на свой лад) вспоминали о коронниках, наместнике Ти'арга, лорде Альене Тоури... Последний был особой темой. Шун-Ди пытался, но не мог понять одержимость, с которой Уна и дорелиец мечтали найти его. Да, отец, да, друг - однако было в этом что-то нездоровое. Игривое любопытство Лиса (мол, что выйдет, если лорд Иггит всё же добьётся своего и Ти'арг вновь обретёт свободу?) он считал более естественным.