Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

Тоблакай взвыл от боли. Геборий выпустил его руки и вместо этого схватил великана за шею и пояс. Подняв его над головой, он отшвырнул тоблакая, и тот грузно ударился о землю. Глинистая поверхность содрогнулась, и все трое ощутили ее толчок.

Геборий попятился назад. Его лицо было перекошено от ужаса. Яростный гнев, охвативший его, погас.

— Мы видели твои руки, — сказала ему Фелисина. — Твой бог никогда не отворачивался от тебя, Геборий, что бы ни утверждали жрецы. Они верили, будто лишают тебя рук. Но они ошиблись. Все эти годы ты готовился.

Геборий упал на колени.

— Ты заново обрел веру, — сказала ему Фелисина. — Знай же: Фенир никогда не отворачивался от тебя, Геборий Легкокрылый. Размышляй об этом, и пусть покой снизойдет в твою душу.

В темноте громко стонал тоблакай. Фелисина встала.

— А теперь, Леом, подай книгу мне. Рассвет близок.

«Ну вот, Фелисина, ты опять готовишься уступить чужой воле. Готовишься возродиться телом и душой. В последний ли раз? Нет, конечно же нет…»

Едва начало светать, Икарий повел всех к отрезку магического Пути, охраняемого Азатом. Скрипач сдернул с плеча арбалет, а фонарь отдал Крокусу. Затем он посмотрел на Маппо. Трелль пожал плечами.

— Преграда, что-то вроде мутной завесы. Другую сторону не видно.

— Они не знают, чем это грозит, — прошептал Искарал Паст. — Огонь вечной, неутихающей боли… ах, зачем я трачу слова, пытаясь их хоть как-то подготовить? Хватит. Больше ни слова. Ни за что! Слова — слишком большая драгоценность, чтобы растрачивать их понапрасну. Лучше я смиренно помолчу, пока они еще топчутся на месте, а их собственное невежество — плохой подсказчик.

Скрипач махнул арбалетом.

— Ты, Паст, пойдешь первым.

Верховный жрец Тени даже рот раскрыл от удивления.

— Я? — заверещал он. — Ты никак спятил?

Он втянул голову в плечи.

— Ну вот, я их опять облапошил. Даже этот потрепанный жизнью солдат ничего не заподозрил.

Пробормотав что-то себе под нос, Крокус сделал шаг вперед. Держа фонарь над головой, он пересек преграду и сразу же исчез из виду. Икарий немедленно шагнул вслед за ним.

Ложе арбалета уперлось Искаралу Пасту в спину. Когда жрец с сапером тоже оказались по другую сторону преграды, Маппо спросил Апсалару и ее отца:

— Однажды вы уже проходили сквозь эту завесу. Она вас помнит?

Реллок кивнул.

— Ложная тропа. Нужно было убедиться, что странствующие и диверы повалят в ловушку.

— Что это за Путь? — спросил Маппо у Апсалары.

— Не знаю. Он сильно поврежден, поэтому трудно узнать его природу. И память мне ничего не подсказывает.

Маппо вздохнул и подвигал плечами, разогревая затекшие мышцы.

— Почему мы привыкли считать, что существуют лишь известные нам Пути Древних: Теллан, Омтоз Феллак, Куральд Гален?

Вопрос остался без ответа: ни Апсалара, ни тем более ее отец ничего об этом не знали.

Возле самой завесы у Маппо заложило уши. Он глотнул слюну, и уши с громким щелчком открылись. Трелль моргал; все его чувства пытались справиться с невидимым потоком, который несся на них. Как и все его спутники, Маппо оказался в лесу с высокими деревьями. Преобладали ели, кедры и красное дерево. Стволы густо покрывал мох. Сверху струился голубоватый солнечный свет. В воздухе пахло гнилью. Жужжали насекомые. Красота этих мест целительным бальзамом разливалась по душе трелля.

— Сам не знаю, чего я ждал, но только не такого, — пробормотал Скрипач.

Впереди возвышалась огромная глыба известняка. Она была выше Икария. Солнце делало ее бледно-зеленой. Глыба была густо покрыта ямками и бороздками.

— Солнце здесь никогда не движется по небу, — сказала Апсалара. — Оно постоянно висит на этом месте. Наверное, потому и рисунки на известняке сразу замечаешь, как подойдешь сюда.

У основания глыбы и по бокам виднелись многочисленные изображения рук и отпечатки лап. У всех был одинаковый, кроваво-красный цвет.

«Путь Рук»?

— Опять твои уловки, верховный жрец? — спросил Маппо, поворачиваясь к Искаралу Пасту.

— Единственная известковая глыба в этом лесу, выбеленная жарким солнцем иного мира и свободная от мхов и лишайников? Не думал, трелль, что ты настолько тупоголовый.

Паст снисходительно улыбнулся.

— Тогда изволь выслушать мои смиренные объяснения. Я совершенно не причастен к ее появлению. Как, по-твоему, я мог переместить такую громадину? А взгляни на древние письмена, на все эти завитки, бороздки и ямки. Разве их подделаешь?