Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

— Если и плакали, то не больше, чем взрослые, — пробурчал великан, однако Фелисина видела, как он мгновенно побледнел.

Нет, его взбудоражила не память об убитых детях. В словах Гебория заключалось что-то еще, и тоблакай это уловил.

«Души убитых. Они не дают ему покоя, без конца напоминая о совершенных им злодеяниях. Прости, тоблакай, но ты не вызываешь у меня сочувствия».

— Тоблакай не живут в здешних местах. Что тебя позвало в Рараку? Мятеж, позволяющий безнаказанно убивать кого угодно? Откуда ты сюда приполз, чудовище?

— Я тебе сказал все, что должен был сказать. И не приставай ко мне с разговорами. В следующий раз я заговорю с тобой перед тем, как тебя убить.

Из ямы вылез Леом. Его волосы были опутаны порванной паутиной. На спине в бурдюках булькала вода.

— Убивать ты будешь только по моему приказу, — сердито бросил он тоблакаю, затем сверкнул глазами на Гебория. — А я пока такого приказа не отдавал.

Фелисине подумалось, что этот великан обладает бесконечным терпением и такой же непоколебимой уверенностью в собственной правоте. Тоблакай встал, взял от Леома бурдюк и молча двинулся дальше.

Геборий провожал его невидящим взглядом.

— Его деревянный меч насквозь пропитан болью, — сказал старик. — Думаю, ему тяжко спится по ночам.

— Он почти не смыкает глаз, — ответил Леом. — Так что лучше прекрати его дразнить.

Бывший жрец Фенира осклабился.

— Ты, Леом, не видишь, как призраки убитых тоблакаем детей буквально кусают его за пятки. Я, к сожалению, вижу. Но я обязательно постараюсь держать язык за зубами.

— В его племени не терзались сложностями мира, — сказал Леом. — Признавали только родню, а все, кто к ней не относился, считались врагами… Ладно, довольно об этом.

Возле горы дорога снова расширилась. По обе стороны виднелись продолговатые глыбы из красноватой обожженной глины, длина которых двое превосходила ширину. Пыль ограничивала видимость, но все же Фелисине удалось разглядеть великое множество таких глыб, беспорядочно раскиданных по горе. Они странным образом окаймляли развалины города.

Теперь дорога уже не пряталась под песком. Широкая и прямая, она вела к городским воротам. Время, песок и ветер разрушили их почти до основания. О существовании ворот напоминали лишь белые камни высотой не выше колена. Разрушен был и весь город.

— Медленная смерть, — прошептал Геборий.

Тоблакай уже достиг развалин ворот.

— Нам нужно добраться до гавани, — пояснил Леом. — Там есть тайник с запасами пищи… если только его не разграбили.

Под ногами хрустела мозаика черепков: красно-коричневых, серых, черных и бурых.

— Теперь если я вдруг разобью какой-нибудь горшок или чашку, то обязательно вспомню эти черепки, — сказала Фелисина.

— Я знал ученых, которые хвастались, что по остаткам утвари могут рассказать об исчезнувших государствах, — усмехнулся Геборий.

— Здесь бы они просто визжали от восторга.

— Я бы с удовольствием поменялся местами с кем-нибудь из них, — сказал старик.

— Ты шутишь, Геборий.

— Клянусь клыками Фенира, нет. Знаешь, девочка, я — не любитель приключений.

— Скажи лучше, что поначалу ты не был любителем приключений. Но потом твоя жизнь разлетелась вдребезги, как эти древние горшки и миски. И она уже тебя не спрашивала, любишь ты приключения или нет.

— Воздаю должное твоей наблюдательности, Фелисина.

— Невозможно воссоздать заново то, что прежде не было разбито.

— А ты с возрастом становишься все рассудительнее, девочка.

«Больше, чем ты думаешь».

— Теперь ты скажешь, что жизнь не открыла тебе никаких истин. Так, Геборий?

— Не совсем. Одну я все-таки узнал: истин не существует. Ты поймешь ее через много лет, когда на твой жизненный путь упадут тени Клобука.

— Истины существуют, — не оборачиваясь, возразил Леом. — Например, Рараку, Дриджна. Вихрь Дриджны и Откровения Дриджны. А еще — оружие в руке и поток крови.

— Не ты отправлял нас в это путешествие, Леом, — огрызнулся Геборий.

— Она говорила, что ваше путешествие совершается во имя возрождения. А возрождение всегда сопряжено с болью, и только глупцы могут ожидать радостного ликования.

Геборий ему не ответил.

В городе было тихо, как на кладбище. Только остатки фундаментов и внутренних стен позволяли судить о некогда стоявших тут зданиях. Город был построен с геометрической точностью; улицы и переулки расходились концентрическими полуокружностями, прорезанные лучами других улиц. Последний полукруг граничил с гаванью. Впереди виднелись остатки крупного здания: возможно, дворца. Камни, что находились в его центральной части, сохранились лучше, поскольку были защищены от ветров.