Владимир Моисеев - Боконист

– Что-то ты сегодня решительно настроена.

– Не нравится, когда тебе правду говорят? Но согласись, что я права.

– Я подумаю.

– Вот и славно. Не буду тебе мешать, когда котлеты остынут, не забудь поставить их в холодильник, – сказала Ксения и упорхнула.

Виктор постарался сообразить, что полезного для его работы дало посещение Ксении, кроме котлет, разумеется? Об этом стоило подумать.

В последнее время ему нравилось осознавать себя исследуемым объектом. Он представлял себя типичным "черным ящиком" – происходящие вокруг него события рассматривались, как входные сигналы, а превратности собственной судьбы (достижения, удачи, неудачи и провалы) – как выходные. У него наступили поистине золотые денечки – появился разумный повод приглядываться, прислушиваться и систематизировать, как он привык это делать, почуяв приток свежей информации. Теперь по вечерам он с увлечением припоминал случившееся за день, с охотой анализируя результаты грандиозного эксперимента, в котором ему выпало играть главную роль – подопытного зверька, предположительно наделенного скрытыми до поры до времени сверхъестественными способностями. Ему нравилось использовать свои способности к анализу и синтезу в личных целях.

Надежда обнаружить что-то действительно важное была микроскопическая, но свой шанс он упускать не желал. И теперь, отправляясь утром на службу, он был уверен, что рабочий день в акционерном обществе не пройдет бесцельно. "Старайся получать от работы удовольствие – проживешь лишние сорок лет", – вспомнил он свой любимый афоризм и, ехидно хихикнув, добавил про себя: "А если работаешь на себя, то и все пятьдесят".

Он подчеркнуто вежливо поздоровался с сотрудниками, привычным движением включил компьютер и с максимальным удобством устроился в своем рабочем кресле. Это было особое кресло – вращающееся – предмет зависти всего Акционерного общества закрытого типа "Индивидуальное страхование пенсионеров", ни у кого больше такого не было. Приобретение его стоило Виктору массы нервов.

Его непосредственный начальник – заведующий отделом страхования старушек Конев Борис Георгиевич буквально взорвался, когда узнал, что Виктор грубо нарушил служебную субординацию и, обратившись к директору через его голову, раздобыл себе пресловутое вращающееся кресло. Виктор искренне не понимал, что конкретно его так возмутило,. Наверное, Конева задело то, что дожив до седых волос и дослужившись до начальника отдела, он не знал, что такие кресла существуют.

– Не уверен, что такое кресло вам по рангу, – заявил Конев, медленно выцеживая из себя слова. – Я не последний человек в штате нашего акционерного общества закрытого типа, но ничего подобного себе не позволяю. Почему бы и вам не научиться вести себя скромнее. Пора бы уже остепениться, выработать правильные ориентиры.

– Самые дорогие кресла, Борис Георгиевич, это так называемые ложементы. Даже у президента дешевле, – со знанием дела возразил Виктор. -. С их помощью удается оптимизировать воздействие перегрузки при старте и посадке космического корабля. Профессиональные штучки, разработаны специально для космонавтов. Им положено. А мне, поскольку я работаю на компьютере, полагается специальное вращающееся кресло. Специалисты по эргономике утверждают, что использование по назначению подобной мебели повышает производительность труда программиста.

– Ну, ну, повышайте, – выдавил из себя Конев и отправился в свой кабинет изучать должностные инструкции.

После тяжбы вокруг кресла Конев стал смотреть на Виктора так, словно хотел своим взглядом просверлить в нем дырку. Сотрудники сочувственно покачивали головами, а один, самый смелый, прямо сказал: "Не сложились у вас отношения с начальством, не сложились. Не любит вас господин Конев. Как же вы дальше жить собираетесь"? Виктора неприязнь Конева, напротив, забавляла. Пускай завидует. Зато теперь можно посидеть на рабочем месте с удобством. И думается хорошо… А насчет любви… На работу ходят, чтобы работать. Личным чувствам дают волю совсем в других местах.

Виктор достал из портфеля тетрадь, раскрыл ее и попытался составить план действий… Теперь можно было и подумать…

Сначала он попытался найти ответ на вопрос, можно ли считать Конева ранг-рангом? Так Боконон называл людей, которые отваживают других от определенного образа мыслей примером своей собственной ранг-ранговой жизни, доводя этот образ мысли до абсурда. Ответ был очевиден. Нет. Конечно, Конев не ранг-ранг, поскольку и в кошмарном сне Виктор не мог признать его членом своего карасса, как, впрочем, и любого другого.