Владимир Моисеев - Боконист

Кстати, Боконон нигде не предостерегал против людей, пытающихся обнаружить границы своего карасса и разгадать замысел Божий. Запрета на подобную деятельность не существовало. Боконон просто указывал, что такие поиски вести до конца невозможно. Виктору это положение чрезвычайно импонировало, поскольку оставляло за ним право относиться с интересом ко всем людям без исключения. Отныне, замечая, что жизнь его без особых на то причин переплеталась с жизнью другого человека, он получал отличный повод для восторга и ликования – можно было смело считать, что этот человек член его карасса.

Виктор и прежде не верил, что на свете что-то происходит просто так, случайно. Он с грустью подозревал, что и разговоры о его возможных способностях к волшебству не пройдут бесследно и повлекут за собой неприятные события. Никого не удивляет, что камень, брошенный в воду, порождает на воде круги. В жизни все обстоит точно так же. Можно было ожидать, что со дня на день где-то поблизости от него обязательно объявятся люди со странным поведением и заманчивыми предложениями. Они будут требовать от него гадкого, но прибыльного, впрочем, Виктор не сомневался, что ему удастся превозмочь их домогательства, поскольку боконисты, как известно, выполняют Божью волю, а не занимаются гадким, но прибыльным.

Виктор понимал, что от привычной размеренной жизни ему придется отказаться. И не нужно было большого ума, чтобы предсказать еще один печальный итог начавшейся истории – он обязательно потеряет работу. Впрочем, это были такие мелочи, о которых и упоминать смешно. У боконистов не предусмотрены медали, ордена, грамоты или почетные звания, с помощью которых отмечали бы наиболее отличившихся адептов. Высшая награда для них – оказаться гонимым Божьим ветром.

Виктор почувствовал его дыхание. Теперь надо было установить парус и возблагодарить Господа за милость, оказанную ему. И тогда у него появится реальный шанс вплотную приблизиться к созданию нуль-транспортировки. Ради этого стоило потерять работу, не правда ли?

И продолжение последовало. Вечером, часов в десять, зазвонил телефон. В трубке раздался незнакомый голос уверенного в себе человека.

– Виктор Кларков?

– Да.

– Хорошо. Я удовлетворен.

– Простите?

– Не узнаешь, чертяка? Надеюсь, жив-здоров?

– Бог миловал.

– Футболом, наверное, все еще интересуешься? Болеешь?

– Обязательно.

– Программируешь помаленьку?

– Нет. Отошел. Совсем. В последнее время я больше известен как пользователь.

– Вот как? Продолжаешь заниматься астрономией?

– В каком-то смысле.

– Не бросил, значит! Постой, сдается, что ты меня не узнал.

– Прошу прощения, не припоминаю.

– И это не удивительно, телефонный аппарат поразительным образом изменяет голос. Когда мы встретимся, ты меня сразу узнаешь. Живое общение, брат, ничто заменить не может…

– Так с кем имею честь?

– Что ж, разреши представиться – Андрей Калугин, бизнесмен. В свое время ты меня звал Андрюхой. Ах, эти счастливые студенческие годы! Мы ведь с тобой пять лет в одной упряжке тянули на факультете, занимались, так сказать, астрономией! Ну, вспомнил?

– Андрюха? Тот самый? Молодец, что позвонил. Действительно, уже десять лет прошло!

– Точно. Наших встречаешь?

– Давно уже никого не видел. Петю Махова, разве что. Но и его уже год не видел, запропастился куда-то, басурманин.

Оба замолчали. Пауза была мучительная и какая-то удивительно неестественная. Виктор решил, что пришла его очередь поддержать разговор. Но о чем можно было спросить Калугина, он не знал.

– А у тебя как дела? – наконец, выдавил он и остался доволен, как ловко ему удалось перевести разговор со своей скромной особы в более приемлемое русло.

– Об этом нельзя по телефону! – испуганно выкрикнул Калугин.

– Вот как… Случилось что-то плохое? Я могу тебе помочь?

– Если знать, что в прикупе, можно не работать. Не телефонный это разговор. Мне бы с тобой встретиться? Можно?

– Пожалуйста, завтра во время обеденного перерыва я свободен. Я работаю в страховой компании…

– Я знаю. Так я приду?

– А в чем дело?

– Не знаю, как и сказать: то ли у меня неприятности, то ли счастье подвалило – никак не пойму. По общему мнению, помочь мне может только волшебник. А ты ведь у нас волшебник, Виктор, настоящий волшебник… Об этом всем известно!

– Ты это в переносном смысле?

– Почему в переносном? В самом прямом!