Евгения белякова - Альбатрос

До побережья оставалось не больше часа езды, когда Тео, похлопав по шее Гримнира, прокричала:

— Стой, медленней!

Конь, у которого все же были пределы выносливости, шумно дыша и поводя взмыленными боками, пошел шагом.

— Давай к реке, я тебя оботру, чтобы не запалился, и попьешь заодно.

Они пробрались через густой камыш к широкой уже реке. Тео спрыгнула с седла.

— Только много не пей.

Гримнир фыркнул. Магичка, зайдя в воду по колени, ополоснула лицо, достала из кармана кусок хлеба, утащенный со стола "Рога героя" и впилась в него зубами. Над головой гудела мошкара, Гримнир устало отгонял ее взмахами хвоста, а Тео — руганью и беспорядочными движениями рук.

— Тебе интересно, почему эту реку назвали Найниль? — с набитым ртом спросила она у коня. Тот помотал мордой, обрызгав ее. — Ты свинья, у меня теперь все лицо мокрое… Так почему эту реку назвали Найниль, что на старом наречии означает "Альбатрос"? Ведь альбатрос — морская птица… — магичка честно поделилась половинкой краюхи с Гримниром, с улыбкой наблюдая, как тот подбирает крошки с ладони своими мягкими губами. — Конечно, ты скажешь, что она впадает в море, но не все так просто…

Жеребец развернулся и вышел на берег. Тео сняла седло, сумки, попону, достала кусок сухой ткани и стала обтирать его.

— Существует легенда о том, что эта река возникла не так, как все. Что она будто бы родилась в море… И только потом устремилась вглубь, к горам. Что-то там про несчастную любовь девушки-реки и парня-облака, или как-то так. И что будто бы они там встретились, и она от счастья стала пресной. Или не встретились, и пресной она стала от горя. Лично я — за хорошую концовку.

Гримнир повернул голову и посмотрел на магичку красивым карим глазом.

— А, прости, при чем тут Альбатрос? Ну, он летел в вышине, показывая влюбленной речке путь в горы, залетел слишком далеко от моря и погиб.

Тео склонила голову набок, прислушиваясь к странным, нечеловечески путаным, звенящим мыслям демона в своей голове.

— Да, ты прав, как ни крути, конец печален. И почему в народных преданиях обязательно кто-то умирает?

"Кто-то-долженобязан-можетумеретьчтобыдругим-людям-приятно-было хорошоиспокойно-и-освященосмертьюжизнь"

— Ты пессимист. Хотя, зная твою историю, я не удивлена.

Несколько тысяч лет в камне… какой великий маг заточил его туда, и зачем — Тео не знала. Знала только, что пятнадцать лет назад, когда она только-только стала ученицей у Ольсена, Серого мага, она нашла в пещерах обломок скалы, который пел песни. Язык был нечеловеческий, но она почему-то поняла, о чем говорилось в этой песне — о тоске, мучительной и неизбывной. О тяжелых сводах, что окружают со всех сторон, и давящей на сердце тьме. О тьме и сводах она и сама могла бы спеть в тот момент, потому что вход в пещеру завалило — она никогда не смогла бы с уверенностью сказать, что это было не делом рук Ольсена, — и ей пришлось пробираться запутанными узкими ходами куда-то, где, вполне возможно, и выхода-то не было. И когда в небольшой пещере она услышала, что кто-то поет — ученица мага расплакалась от радости. Такая сильная эмоция, как радость, разбудила демона, и он попытался заговорить с ней. Несколько часов ушло на то, чтобы убедить Тео, что она не сошла с ума… потом они вместе придумывали, как выбраться, и Тео, совершив почти невозможное для ученицы магическое деяние, переместила демона в крохотный аметист в кольце, что носила на пальце. Только на следующий день она нашла выход. Только через два года она научилась понимать своего странного спутника — видимо, то единение, что они оба, столь разные и непохожие, испытали в пещере, было обусловлено отчаянием и некоего рода влюбленностью. Влюбленностью, не имевшей ничего общего со страстью или физической любовью, а скорее неимоверной силой притяжения. Его к ней — как к жизни, впервые за долгие годы мерцающей где-то там, за пределом; ее к нему — как к чему-то чуждому, непостижимому, но прекрасному. Спустя три года она предложила ему имя — Гримнир, что означает "Многоликий". И только после семи лет со дня их первой встречи он сказал ей, что хотел бы находиться в теле живого, двигающегося и дышащего существа. Почему он не пожелал просто покинуть ее и улететь, ведь она бы выпустила его из кольца при первой же просьбе — он не говорил.

— Как же я устала… — пробормотала Тео, обнимая Гримнира за шею. — Ты тоже, я знаю. Но я, как ни стараюсь, не чувствую, где будет Прокол, откуда полезет эта Темная Мразь. Быть может, там, — она махнула рукой на север, — и нам придется возвращаться в ту деревушку, а я так устала…