Евгения Белякова: Принцесса Зефа

Говорила мне мама – нечего тебе в космосе делать. Займись чем-нибудь полезным, для души и человечества. Шикарная профессия, например, – колониальный мелиоратор. Загружаешься в пассажирский лайнер с тяпками и семенами, месяц летишь и жуешь кукурузу из мелиораторских запасов. Потом выгружаешься и начинаешь рыхлить красные скалы неведомых земель. В период кислотных дождей бежишь в калошах к своим росткам и нежно закрываешь их трепещущими ладонями. Зимой греешь их пузом… Сеешь жизнь, зелень и счастье и неважно, что местная флора и фауна загибается от полей твоих вулканических фисташек. Впрочем, понятие об этой профессии и у меня, и у мамы было довольно-таки смутное, поэтому мы могли что-то напутать.

Мама сидела у окошка, плела корзиночки из синтетической полыни и украшала их пластиковыми цветочками. Я сидел на полу, собирал опавшие желтые и розовые лепестки. Снаружи уютно шумел дождь. Мы продолжали решать мое будущее.

Мама мечтательно вздыхала, близоруко щурясь на страничку с узорами. По ее мнению, такой красивый и талантливый мальчик как я, мог бы стать певцом или актером. Я бы мог быть окружен поклонницами и восторженными воплями. Я бы мог обеспечить ей старость.

Но я сидел на полу и бубнил свое – я хочу в космос. Инженером, пилотом, военным…

Космос – штука сложная. Это я потом понял, когда отлетал положенный год на эсминце "Лилу Даллас" или попросту "Лиде". Мне несказанно повезло. Капитан "Лиды", Скворцов, удивительной прямоты человек, занесен в учебники истории. Он начал войну с дарайцами, расой стихотворцев. Дарайцы, здорово смахивающие на миног, облаченных в мантии, прибыли на "Лиду" и в течение полутора часов произносили великолепную приветственную поэму. Когда они, отдуваясь, закончили, наши наручные переводчики сыпали зелеными искрами.

Скворцов всю ночь готовился к общению с миногами. Даже к повару обращался. Его ответная поэма звучала примерно так:

Говорят, та делегация до сих пор отлеживается в медитативных реабилитационных центрах. Дарайцы очень серьезно относятся к поэзии. По их мнению, она является индикатором разумности вида. Земляне в их списки разумных рас не вошли.

Этот случай можно отнести к нелепым. То ли дело капитан "Принцессы Бельской", по доброте душевной замариновавший колонию высокоинтеллектуальных грибов! Сами грибы сопротивления не оказали, но вслед примчались какие-то наемники, которым грибы платили нетоксичными природными наркотиками. От лица грибов наемники объявили Земле войну, и до сих пор идут споры, в действительности ли мы уничтожили колонию разумных существ или одуревшие от наркоты наемники сами возвели их в ранг разумных?

Капитан Олешкин открыл эпоху военных действий одной своей фамилией. В побуквенном языке акватов ее перевод прозвучал матерно. Материться на Акве разрешено лишь императору. Олешкин смертельно оскорбил его самим фактом своего существования и тоже попал в учебники истории.

Потом – по мелочи… Отличился инженер, ликвидировавший команду дружественных зоттов пульверизатором с духами. Зотты имеют привычку обмазываться продуктами своей жизнедеятельности и щеголять в этом убийственном "костюме" по случаю приема гостей. Еще они имеют привычку умирать при вдыхании насыщенного спиртовыми парами воздуха.

Комиссия по делу землян где-то год вчитывалась в многочисленные объяснительные, в которых так или иначе фигурировало слово "случайно". После анализа объяснительных комиссия внесла землян в список агрессивных воинственных рас, земляне немедля возгордились, и на этом дело закончилось. Все остались довольны.

Последний штрихом в нашей репутации стала неизвестно каким образом добытая информация о способности людей к суициду. Оказывается, никто во всей известной Вселенной больше так не поступает. Феномен и доказательство несомненной суровости.

Я все-таки стал инженером. Обычным инженером с обычным окладом и стандартными обязанностями. Рассматривал космос из иллюминаторов, возился с двигателями, покупал на межпланетных рыночках различные безделушки, искренне надеясь, что ни одна из них не окажется представителем какого-нибудь очередного разумного вида.

Играл в шашки, баловался гонками на клиперах, и плевать мне было на воинственность нашей расы – просто держал наружное навесное оружие в порядке и полной боевой готовности.