– Не пишете стихи? Да просто нужны слова с одинаковыми окончаниями!
"Карамелька" приближалась и уже не выглядела такой мирной, наливаясь синим светом защитного поля.
– Это невозможно, – сказал Рем.
– Стена. – Первое, что пришло в голову. – Найди слово с похожим окончанием.
– Огурец, – застенчиво сказал Рем.
Не знаю, что на самом деле он имел в виду, но окончания явно не сходились. Я потерзал наручный переводчик и обнаружил, что в их языке нет ни одной пары слов с одинаковым окончанием. Чтобы сочинить самый завалящий стих, им потребовалось бы изобрести речь заново. Дело было плохо.
Пилоты возбужденно переговаривались. Наш след стал фиолетовым – явный признак того, что двигатели на пределе. Дарайцы перли напролом, легко сокращая расстояние.
Троп выкладывал на песочке что-то, похожее на алтарь. Рем благоговейно наблюдал за ним.
Рев Зефа разрушил эту идиллию.
– Мы не сдадимся! Мы умрем, как полагается солдатам! Правый борт! Защитное поле!
Защитное поле окутало корабль колыхающейся пленочкой – всю энергию сжирали двигатели, один из которых, насколько я понял, был неисправен. Левый борт оказался полностью беззащитным.
– Где инженер? – заорал я.
Мне совсем не улыбалось кончиться на неизвестном мостике, среди елок и идиотов, не сумевших изобрести два мало-мальски похожих слова.
– Он умер, – пояснил Рем, заворожено наблюдавший за строительством алтаря. – Мы шли на базу за новым членом команды. И почти дошли…
Он глубокомысленно закатил глаза.
Зеф бушевал где-то у пультов, до нас доносился его звериный рык.
– Энергию с правого двигателя на защитное поле!
Меня передернуло. Я представил – вот экстренное торможение заносит нас вправо и тащит прямехонько на дарайцев, тепленьким и незащищенным правым бочком.
– Он воин, – с восхищением сказал Рем. – Он умеет воевать.
Троп распрямился над своим алтарем. Его глаза сверкали холодной яростью. Я позавидовал его стоическому спокойствию. Самого меня трясло, как сломанный массажер для рук. Было ясно, как день – даже если я возьмусь за починку, на все уйдет не меньше недели, с учетом того, что я еще ни разу не брался за инопланетную технику. Конец… из-за паршивых стишков.
Вся жизнь промелькнула перед глазами и тормознула где-то в районе капитана Скворцова. Из-за паршивых стишков?
– Пропусти, – сказал я, отпихивая Рема, с трудом продрался сквозь заросли к ближайшему пульту связи и пнул задумчиво глядящего в монитор офицера.
– Связь с Дара! Наладь мне с ним связь!
Вокруг зарокотали недовольные голоса, утихшие при выкрике Рема:
– Это же мужчина!
"Принцесса", – съехидничал переводчик.
Голоса затихли. На меня опять смотрели со смешанным выражением восхищения и умиления. Воспользовавшись моментом, я спихнул офицера с кресла и уселся туда сам.
Спину подперла неудобная, словно крышка гроба, спинка, рассчитанная на аховый рост, но мне было не до удобств.
Я на удивление быстро нашел нужную мне частоту и вывел картинку на полный экран. Дара, могущественная минога, задрапированная в звездный переливчатый плащ, шлепнула губастым ртом.
Переводчик захлебнулся, лишь изредка выплевывая пережеванное: "презренных непотребцев разум в желудках храня…", "великие предки, простершие перст…", "смерть грезит о вас, хладея висками"…
Я сглотнул. Дара был настроен серьезно. Вокруг него переливались павлиньи перья кристаллических трубок управления. Преобладал синий – готовность к атаке.
– Незабвенная минога, я пришел для диалога, – торжественно выговорил я, как только Дара заткнулся. – На ваш бред один ответ – долго жили вы без бед? От Скворцова вам привет!
Несколько минут я наслаждался произведенным эффектом. Кожа дарайца пошла волнами – он был похож на гуся, подавившегося коркой. Круглый рот судорожно задергался. Дараец выпростал из-под мантии дрожащий щупалец и потянулся куда-то в сторону. Изображение мигнуло и исчезло. Дарайская "карамелька" неуклюже развернулась и брызнула прочь, оставив за собой волнистый белый свет.
– Все, – выдохнул я и обернулся.
У меня за спиной образовалась недвижимая скульптурная группа.
Зеф очухался первым. Он снова положил мне на затылок тяжеленную ладонь и выговорил:
– Доблесть требует награждения…
– Банки желе хватит, – подумав, прохрипел я из-под его руки.
Это желе обернулось для меня еще одной бедой, но это уже совсем другая история.
Во всем, что не касалось техники и вычислений, я непроходимо туп. К сожалению, любви к вычислениям для успешного окончания Высшей Космической Академии было недостаточно. Существовали такие бестолковые предметы, как основы составления конституции погрязшим в невежестве расам и краткий курс изобретения быстродействующих ядов. С составлением конституции на экзамене я справился. Компьютер лихим рандомом подсунул мне ришанов, в среду которых я довольно ловко внедрил иго демократии, пустив в расход всего треть ныне здравствующего населения. До моего гипотетического вторжения ришаны перебивались монархией, принятой на их планете за единственно возможную форму правления около сорока веков назад.
Читать дальше