Анатолий Герасименко - Тотем Человека

— Никого нет, — сказала Саша хрипло.

— Подождем, — сказал Боб. Полыхнуло; ахнуло — раскатисто, страшно, с десятикратным эхом.

— Может, они как-то узнали? — спросила Дина.

— Да нет, — сказал я со смешком, — разве что нас вот тут увидели.

— Ну, тогда нам бы сразу конец пришел, — сказала Дина.

— А ведь ты права, — сказала Саша прерывающимся голосом. — Может, спрячемся?

Я порылся в кармане, отыскал монетку и подбросил ее. Поймать не смог: дунул ветер, и монетка, коротко блеснув, упала в грязь. 'Решка, — подумал я, нагибаясь. — Пусть это будет решка…'

— По-моему… — начала Дина, но Боб поднял палец. Мы прислушались. Да… да, точно. К нам приближалась машина. Непростая это была машина: ее двигатель ревел, как турбина самолета, покрышки визжали, как шлюхи в преисподней, и все это становилось все громче и ближе, и, наконец, когда мы готовы были уже кубарем скатиться с кирпичной груды в поисках укрытия — автомобиль со скрежетом затормозил и затих.

Хлопнули дверцы.

Хинко, которые тоже прислушивались к этим звукам, обрадовано загомонили.

— Есть, — шепнул Боб и потянул из-за пазухи пистолет. Дина прижалась ко мне и задрожала, то ли от дождя, то ли от всего остального. Я выпрямился, чтобы Черному лучше было меня видно, когда он выйдет на эстраду — хотя больше всего мне хотелось превратиться в маленькую кошку, как это было когда-то, и сигануть в дыру между ближайшими кирпичами. А еще сильнее мне хотелось выпить — Тотем, великий Тотем, как же мучительно, невыносимо мне хотелось выпить, хоть рюмку водки, хоть глоток коньяку, хоть полбанки пива… но ничего этого здесь не было, а была только беда — я чувствовал ее, как чувствует любая кошка. Ну, где они там…

В этот миг все началось.

Саша вдруг застонала, громко, с рыданием. Села на землю и поползла назад, опираясь на руки. За ней по щебенке тянулась широкая кровавая полоса. Видно было, что кровь течет прямо из-под юбки форменного покроя; течет быстро, хлещет ручьем, так что даже не успевает размыть ее ливень. Боб вскрикнул невнятно, наклонился, подхватил Сашу подмышки — а та запрокинула лицо, и попыталась как-то неловко подтянуться к нему, словно хотела поцеловать. Она даже открыла рот, но тут же кашлянула, как ребенок — тоненько, тихо — и ее вытошнило кровью прямо на подбородок.

Дина дернула меня за локоть.

— Бежим! — закричала она. — Скорее!

И она побежала — вниз, вниз по кирпичам и щебенке, а я рванул следом, то перебирая ногами, то съезжая на заднице, и единственной мыслью у меня было: 'Надо остановить. Хватит. Как-нибудь остановить'. Так прошло несколько секунд — или минут, я потерял счет времени — а потом Дина передо мной встала, как вкопанная, и я налетел не на нее, едва не сшибив. Я увидел впереди — метрах в десяти, не больше —

Спортивную машину у огромной прорехи в заборе;

Человека в очках и плаще, стоявшего рядом с машиной — Стокрылого;

Другого человека, опустившегося перед ним на колени и закрывшего лицо руками — это был Черный.

В тот момент, когда я их увидел, Стокрылый шагнул к Черному и нагнулся. Одной рукой Стокрылый с силой отвел ладони Черного от лица, а другой дал ему пощечину.

Черный смотрел на Стокрылого — долго, целую секунду, а может, и того больше. Затем Черный улыбнулся. Черный поднялся на ноги и воздел руки к небу. Черный закричал, как разъяренная кошка — я никогда не слышал, чтобы так кричали люди — и бросился на Стокрылого.

А потом прямо в них ударила молния. Ослепительно-голубая пустота расколола мир пополам: выжгла мозг, тысячевольтным током прошла по каждому нерву. Взорвался гром — то был отец всех громов, великий, страшный и беспощадный. Вселенная лопнула перед самым моим лицом, грохот скомкал меня, перемешал внутренности, раздробил каждую косточку в истерзанном теле и швырнул меня на землю.

И все кончилось.

Остался только дождь, проклятый, вечный, грузный, ледяной. Я лежал на спине с открытым ртом, и пил этот дождь, и не мог напиться. 'Дина! — позвал я, не слыша собственного голоса. — Ди-на…' Надо мной возникла Дина. Это был, наверное, самый счастливый момент в жизни. Она сказала что-то, беззвучно двигая губами. 'Что?' — заорал я. Она, исказившись, прокричала слово в самое ухо, и на этот раз я услышал: '…лния'. Дина подала руку, и я кое-как встал. У Дины был такой вид, будто она полдня валялась в известке, а потом упала со скалистого обрыва, причем приземлилась опять-таки на кучу известки. У меня вид был не лучше. Ливень омывал нас, оставляя на одежде белесые потеки. Дина посмотрела туда, где до катастрофы был автомобиль, Стокрылый — и Черный. Ахнула и побежала. Я поплелся следом.