Валерий Воскобойников - Война Владигора

С тех пор едва Забавка наводила шар на нее, едва думала о ней, как та сразу поднимала голову и начиналась у них беседа. Без слов. Но они понимали друг друга.

И вдруг Забавка почувствовала, что стоит ей раскрутить хрустальный шар, как кто-то настойчиво ищет свою ниточку к ней. Сначала она обрадовалась: «Князь!» Но нет, человек этот не был князем.

Прежде никогда такого с ней не случалось. Лишь две женщины — Зарема и Евдоха могли тянуть к ней свою ниточку через горы, леса и поля. Тут же был кто-то посторонний.

Словно в детской игре «тепло-холодно», Забавка набрела на этого человека. Его звали Ждан. И был он воеводой у синегорского князя. И сейчас в своем князе нуждался более многих.

Если про кого и можно было бы сказать: «Из грязи да в князи», — так это про Ждана.

Помнил Ждан себя несмышленышем сиротой, которого в миг жалости не дорезали разбойники, оставили в своем становище. И пока он рос там — исполнял роль то ли щенка, то ли пичужки в клетке. Его и приласкать мог любой походя, и даже вкусный кусок дать от себя, но тут же и пнуть, чтоб не подходил под дурной настрой.

И если бы не свалился на их становище из Заморочного леса князь, а тогда и не князь вовсе, а ободранный голодный мальчишка с полубезумным взглядом, была бы у Ждана совсем иная дорога. Его уже готовили к первой крови. А там, поучаствовав в схватках с мирными купцами на реке Чурани, погуляв и пограбив, сгинул бы он где-нибудь, а через год никто бы о нем и не вспомнил.

Однако жизнь повернулась другой стороной. Голодный и драный Владий, да к тому же впавший в беспамятную горячку, был поручен ему. И Ждан его выходил, выкормил. Так и мать родная за другим дитятей не смотрела, как в те дни Ждан за Владием. Сделался Ждан в те месяцы для будущего князя первым в жизни и верным другом. Как мог, оберегал Владия в стычках со взрослыми разбойниками, учил жестоким правилам и спас, когда его собирались продать Климоге Кровавому.

А уж сколько потом было больших и мелких сражений, схваток — этого и не сосчитать. Так что стал Ждан воеводой при синегорском князе не по случаю, а по жизни.

С годами все их сверстники остепенились, завели семьи, и только у Ждана по-прежнему домом был княжеский замок. А в собственном тереме, который тайно, услав воеводу в дальние места, выстроил для него Владигор, было пусто и неуютно. Там его вечером никто не ждал.

Конечно, хорошо говорить, хорохорясь, что, мол, семья моя — стража ночная да боевые друзья, однако мало кто догадывался о той тоске, которая иногда волнами захлестывала воеводу. В те дни он не мог спать ночью, без конца проверял посты, а днем учил молодых воинским приемам.

Одно время казалось, вот-вот сладится у него дело с княжной Любавой, сестрой Владигора. И умна та была, и красива, и, главное, неравнодушна к воеводе.

Да только случилось однажды застолье, и в том застолье после хорошей охоты участвовали несколько князей. И поднял один из них кубок шипучего напитка.

— Так выпьем же, друзья, за всех нас, кто княжеского роду и, стало быть, потомок богов! — провозгласил он. И все поднялись, сдвинули кубки. И даже княжна Любава, обожавшая охоты, присоединилась к ним.

И только воевода стоял как оплеванный. Он, конечно, тоже протянул свой кубок, хоть и берег себя от любых зелий, но словно почувствовал острый укол в сердце: он на этом пиру — чужой. Они, все до одного, княжеских кровей, а он — прах земной, сколько бы ни старался о том забыть. И представил, как такое будет повторяться в жизни много раз.

В тот миг его словно отрезало от княжны. Говорят же: «не пара». Не пара он и есть.

И хотя понимал, что никто его тогда не думал унизить, что в их компании он хороший друг, а все же под разными предлогами старался он с тех пор реже бывать в таких застольях.

Владигор иногда пошучивал:

— Всем хорош у меня воевода, да вот застоялся в холостяках. Прямо хоть сам в сваты заделывайся!

Но и он понимал, сколь непросто найти для Ждана невесту. Одни не подходили по званию, другие — по состоянию.

И вот случилось так, что невесту ему подарили.

Как хочешь, эту невесту зови: хочешь — рабыней, хочешь — княгиней. Потому что была она пленницей Абдархора.

В Синегорье не было такого порядка — иметь рабов. Холопы были, но холоп — он сам добровольно отдавал себя в служение и мог уйти в любой день, как приносил выкуп. А плененных воинов или сразу обменивали на своих, или, по истечении года работ, отпускали восвояси.