Вольфганг Хольбайн: Над бездной

Впрочем, у его нынешней жизни было еще и другое начало — позже, когда он покинул Михаила и мать, чтобы в свои шестнадцать лет отправиться странствовать по миру. Тогда он добрался до Роттурна, где, якобы ограбив церковь, навсегда заклеймил себя позором. В смятении пустился он в обратный путь — в дом матери. По дороге, в отдаленной и безлюдной горной местности, он повстречал Раду. Она тоже спасалась от кого-то бегством. Вдвоем они нашли убежище у матери и Михаила.

После того как Рада прибилась к их семье, все и началось. Сперва это были просто странные звуки, следы, которые отпечатывались на скудной земле вокруг их хибары. Затем участились коварные нападения незнакомцев, которых никак не удавалось выследить.

Вскоре родные Андрея были мертвы. Смерть настигла его мать, когда она полола грядки в маленьком огородике у дома. Привлеченные непонятной суматохой, они с отчимом бросились на шум, но опоздали. Мать почти до смерти забили камнями и остро заточенными палками. Злоумышленников обнаружить не удалось. Спустя несколько недель она отдала Богу душу.

Через два года, истекая кровью от удара мечом, у Андрея на руках скончался Михаил. Рада умерла естественной, но внезапной смертью: Всевышний призвал ее к себе, когда вместе с новорожденной дочкой она лежала дома в кровати.

После этого не было ни дня, ни часа, чтобы Андрей не думал, как свести счеты с жизнью. Смерти он не боялся. Напротив, она представлялась ему добрым старым другом, который возьмет на себя его заботы и печали — теперь, когда он своими руками похоронил всех близких людей. Однако благодать смерти все не посылалась ему.

Что же привело его в эти места? Инстинкт, который гонит животных туда, где они родились, чтобы там же и умереть? Был ли он виноват перед Радой, впустив ее в свою жизнь, что стоило ей в конечном счете жизни собственной?

Сейчас Андрей сомневался, продолжать ли дальше свой путь. Терять ему было нечего. Деревня Борса, место его рождения, находилась по другую сторону холма, на берегу Брасана, неподалеку от Бауэрнбурга. Мог ли кто-то помнить его, или прошло слишком много времени с тех пор, как они покинули эти края? Когда он много лет назад привез сюда Мариуса, был поздний вечер, и, чтобы никто не признал в нем того самого Андрея Деляну, он отправился обратно еще до восхода.

Его все больше и больше занимал вопрос, почему он сейчас очутился здесь. Были ли это действительно отцовский инстинкт и забота о своем ребенке — наследие, доставшееся от звериных предков, как говорил Михаил, хотя едва ли сам понимал, что имел в виду? Или это какое-то предчувствие? Андрею захотелось улыбнуться, но он не смог. «Никогда не думай пренебрежительно о своих предчувствиях, — сказал ему голос Михаила. — Как знать, быть может, эти вести — та часть нас самих, которая видит вещи, скрытые от глаз…»

И все же это не были причины, приведшие Андрея сюда. Поэтому он не уезжал: ничего плохого не произойдет, если он проедет еще несколько метров и бросит взгляд на расположенную внизу Борсу. Он прищелкнул языком, побуждая лошадь идти вперед. Михаил учил его, что конь будет куда послушнее, если обращаться с ним терпеливо и с любовью, вместо того чтобы действовать кнутом, и Андрей оценил, сколько мудрости заключено в этом совете, который касался отнюдь не одних только лошадей.

На вершине холма он снова остановился. Внизу, как Деляну и ожидал, открылась долина Борсы. И когда он вот так, с большого расстояния, увидел ее, возникло ощущение, что время остановилось.

Все было по-прежнему. Чудесным образом память сохранила все до мелочей. Сторожевая башня — памятник старины, характерные линии которого время слегка сгладило, но не нарушило, — возвышалась над кристально чистой водой. На фоне пламенеющего заката ее стены казались почти черными. Но Андрей заметил и кое-какие изменения: то тут, то там были видны следы ремонтных работ — восстановили разрушенный зубец на стене, обновили стропильную ферму деревянной пристройки. Однако во все это Бауэрнбург не привнес сколько-нибудь серьезных перемен. Башня стояла неизменная и грозная, как и двести лет назад, и, видимо, простоит еще не менее двухсот лет.

«Очевидно, наша башня не показалась туркам чем-то выдающимся, чтобы попытаться сровнять ее с землей», — не без иронии подумал Андрей. И деревянный мост, перекинутый через боковую протоку реки к деревне, был точно таким же, как в дни его детства, словно его построили на века. В свое время они с ребятами заключили пари, сколько времени может пройти до тех пор, пока очередной паводок не снесет его.