Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись вторая.

Илана? Его племянница? Что ей от него нужно, ведь она замужем за Годоем? Он совсем рехнулся, ведь идет война и ему надо на стены! Вчера они отбили пять приступов, потому-то он так и устал. Неужели его все же ранило? Да нет, иначе Феликс сказал бы. Уже, наверное, поздно, почему Зенек его не будит? Может, мальчишка тоже проспал и его уже ждут?

Хотя кто его может ждать, кроме Герики?! Великие Братья, ну и ночка, ни звезды, ни луны… Только дурацкое мерцание перед глазами. А может, ну его, когда надо — разбудят, а сейчас он никому не нужен и может отдыхать! Ну нет, император отдыхать не должен, а адмирал тем более. Нужно встать и идти. Нужно встать! Встать! Проснуться и встать!

Рене с трудом поднял голову и обвел мутными глазами низкое черное небо. В горле сидел отвратительный скользкий ком, по вискам мерно и настойчиво били молоты. Адмирал стиснул зубы и приподнялся на локтях. Палуба «Созвездия» тускло мерцала серовато-серебристым светом. Он протянул вперед руку и осмотрел пальцы, затем ощупал голову, шею, грудь и снова поднес пальцы к глазам. Крови не было. Значит, он не ранен, скорее всего, его просто стукнуло во время шторма по голове. Шторма? Разве был шторм? Ах да, была какая-то магическая круговерть, с которой сражалась Залиэль, пока он удерживал корабль. Адмирал подавил стон и попробовал сесть. Удалось, хоть и не сразу. Глаза упрямо отказывались смотреть вперед. Стоило оторвать взгляд от руки или досок палубы, как горло сжимало и все начинало плыть. Какое-то время Рене просидел с закрытыми глазами, прислушиваясь. Скрипели снасти, хлопала провисшая парусина, что-то слегка потрескивало…

Где они? Куда их вынесла поднятая кем-то буря, слишком непохожая на те, что он видел раньше? На все, кроме одной, но об этом лучше не думать, хотя зачем прятать голову в песок? И буря, и проклятый водоворот, в который они чуть не сорвались, были непростыми. Хорошо, что удалось удержать корабль. Адмирал открыл глаза. Молоты сразу же принялись за работу, но это оказалось не так уж и страшно. Рене попробовал посмотреть вверх. Странно, почему снасти светятся, надо спросить у Залиэли, чего это она удумала, хотя так, конечно, красиво, но их же увидят…

Борясь с тошнотой, эландец упрямо смотрел в чужое небо и ничего не понимал. Ну не могло их так снести, чтобы не было видно Змеедеву?! [43] Змеедева — экваториальное созвездие. Или могло? Сколько ж гед они выбирали? При таком ветре никак не менее четырнадцати… Сейчас ночь, а когда все началось, только что рассвело… Надо все же добраться до кормы и посмотреть, который час. Рене попробовал подняться, но сразу же рухнул на светящиеся доски. И пополз. Ему было плохо, но он отчего-то не догадался позвать на помощь, он вообще не мог ни о чем думать, кроме поставленной цели — добраться до рулевого колеса и узнать, который час. Все еще оставаясь между явью и сном, Рене Аррой не пытался понять, где все остальные и почему корабль, истрепанный жестоким штормом, сух и прибран, словно неделю болтался в мертвых широтах. Странное свечение раздражало, но не более того. Путь от мачты, у которой он очнулся, до штурвала растянулся на столетия, но Счастливчик все-таки добрался. Звездное небо продолжало свое извечное кружение, и созвездие, давшее имя его кораблю, ярко сияло на черном небосводе.

Корабельный хронометр исчез, но это отчего-то перестало волновать капитана. Теперь его возмущало, что рулевые куда-то ушли… Предприняв еще одно усилие, он встал на трясущиеся ноги и положил обе ладони на штурвал.

Корабль вздрогнул и прыгнул вперед, как неожиданно пришпоренный конь. Крыльями взметнулись паруса, и «Созвездие», подгоняемое сильным свежим ветром, полетело навстречу своему звездному тезке, легко убегая от попутной волны.

Стихия успокаивалась. Водяные горы стали пологими и низкими, хриплый надсадный рев перешел в уставшее ворчанье. Вспышка бешеной злобы сменялась просто дурным настроением, которое постепенно перейдет в глубокий ровный сон. «Созвездие Рыси» неслось вперед, и не было в мире ничего более одинокого, чем этот корабль в океане…

— Слишком жестоко…

— Странно ты заговорил, брат… Тебя никогда не волновали такие мелочи.

— Я стремлюсь познать все, и мое знание говорит, что им выпало то, что смертным не вынести. О бессмертных я и вовсе молчу .

— Это ихвыбор. Признаюсь, был миг, когда я решил, что игра проиграна. Они казались слишком счастливыми. Я готов был оставить их и начать в третий раз.