Айше Лилуай: Я наблюдаю за тобой

Сказав так, Халворсен выдавил из себя весьма невеселый смешок.

- Да так, решил поразвлечься. Иногда, знаешь, хочется, как тебе, посидеть в лодочке, чтоб рядом никого, кроме дорогой рыбки, не было… Так, для себя, для души. Уж ты-то меня, поди, понимаешь.

«Эх, старый разбойник, делает вид, будто даже не догадывается о том, что у меня в душе творится и из-за чего я тогда из команды нашей ушел… - подумал с досадой Фолки. – Вот лис!»

Тем временем лодка Булля приближалась и вскоре уже поравнялась с лодкой Халворсена. По-прежнему мило улыбаясь старому товарищу, Петтер работал веслами и продолжал говорить:

- Видел я на днях твоего мальчонку. Болдр, так ведь его зовут? Славный внучок у тебя, смышленый такой… Встретился мне неподалеку от моего дома, все про маму и папу своих рассказывал. – Петтер почему-то понизил голос. – Как, кстати, поживает молодая пара?

Спрашивал этот чудак так, словно Андор с Кэйей только недавно поженились, в то время, как прошло уже десять лет. «Так-то ты жизнью старого друга интересуешься, - опять с досадой подумал Фолки. – Столько времени все не спрашивал про них, а тут вдруг на тебе. Впрочем, мне все равно».

- А тебе-то какое дело до них, Булль?

Петтер уже обошел лодку Фолки, но приостановился и закачался на волнах неподалеку, чтобы можно было разговаривать вполголоса.

- Да так, просто поинтересовался… Эээ… Знаешь, слышал я недавно, как разговаривали старик Трулс да наш славный Коли про… ну, про родственника вашего. Молодой, высокий, угрюмый такой.

- Ты про Торстеина, что ли? – внезапно расхохотался Фолки.

Так вот зачем этот лис про Болдра заговорил! Издалека, значит, начал.

Многие почему-то не любили упоминать вслух, особенно при Халворсенах, об их родстве с молодым Норсенгом, как будто думали, что те обидятся. А если и упоминали, то как-то робко, как только что Петтер упомянул. Видимо, потому что эти многие сами не желали бы видеть Торстеина своим родственником, ведь фамилия Норсенг в этой деревне на слуху. Не то что бы на дурном слуху, но… попросту говоря, что-то с этой фамилией было не так.

- Да-да, - торопливо закивал Петтер, радуясь, что Фолки за него назвал имя. – Именно про него они и говорили. Ммм… Ну, вобщем-то не только про него одного…

Тут у Фолки кончилось терпение.

- Да хватит тебе мяться, - раздраженно сказал он. – Или до конца договаривай, раз уж начал, или плыви давай к своей дорогой рыбке!

- Ну что же ты так нервничаешь, Ворчун, - попытался отшутиться Петтер. – Говорили они про семью их. Я, если честно, многого особо не запомнил, просто сказать тебе хотел, что слухи по деревне ходят про ваших Норсенгов. Мол, то ли рок, то ли проклятие какое на их семье лежит, да только не первая эта Бергдис Норсенг к берегу фьорда ушла и не вернулась. Говорят, что и до нее исчезали в их роду… А иные, кто еще более суеверен, утверждают, что предки этой Бергдис были ведьмами, да и сама она была ведьмой, только от родных скрывала страшную правду о себе. И со временем отправили ее в Омганг, где всем ведьмам самое место. А еще говорят, что когда-нибудь ее дочь, ваша Кэйа…

- Тьфу ты пропасть! – закричал Фолки. – Что за вздор ты мне тут несешь? Нашел что слушать, старый негодник! Все, плыви, плыви, а я домой.

Не обращая больше внимания на Петтера, который кричал ему вдогонку что-то вроде: «Ну, давай, всего хорошего!» - Фолки принялся усиленно грести к берегу, время от времени поглядывая краем глаза на сеть со своей скудной добычей и тяжело вздыхая. В мозгу его, тем не менее, крутились мысли, далекие от трески. Ох уж этот Стеин! Твердит всем, что не признает никаких сплетен, а сам все прошлое ворошит, так что только сильнее костер раздувает… Ну вот зачем ему понадобилось так часто к фьорду уходить?

Пожилой рыбак все качал головой и работал веслами, пока не вошел в бухту, которую здешние любители поплавать гордо называли «аванпортом». Здесь берег был пологим, не то что если взять чуть севернее, и течение было слабее. Около полусотни рыбацких лодок разных габаритов раскачивались на мирных волнах у маленького причала, выложенного деревянными досками на потемневших от влаги сваях, торчащих из воды.

Пришвартовавшись к этому причалу, Фолки снял мачту, обмотав вокруг нее парус, выбросил из лодки длинный канат, выбрался на сушу, взвалив на плечи сеть с рыбой, и старательно привязал свое суденышко. Гарпун и прочие снасти оставил в лодке.

Через час он уже возвращался с рыбного склада, где сдал аккуратно выпотрошенную треску и серебристую сайду. Свой кошелек сегодня Фолки не особо наполнил, ну, да ничего, бывало и похуже.