Татьяна Лайка - Дезертир

Еще более их раздражало поведение Иера: стоило его лишь припугнуть, как юноша принимался умолять не бить его, унижался и ползал в ногах, отчего его невыносимо хотелось раздавить сапогом, словно таракана, но было противно марать начищенную до блеска обувь. И здесь парень оставался трусом: Иер боялся даже сам сходить в нужное место.

А сколько раз ему приходилось плясать на потеху старшим солдатам, изображать лошадку и катать на своей спине громил-мечников, лазать на крыши и кукарекать оттуда в разгар ночи! Иеру, дабы уберечь себя от чужих кулаков, ничего не оставалось кроме как выполнять все требования и выставлять себя полным посмешищем. По крайней мере, успокаивала себя Лялька в особо тяжелые периоды, когда ей самолично хотелось придушить парня, днем он ходил без синюшных побоев и никогда не жаловался на обидчиков начальству. Может, думала она, потом, когда Иер и другие солдаты повзрослеют, все прекратится.

Но со временем становилось только хуже.

Всю зиму Иер возвращался в домик, из которого их с Лялюней так не выселили, со следами синяков, а однажды заявился с разбитым носом. Тогда Ляля благодарила бога, что стала санитаркой и успела к тому времени выучить много медицинских приемов, в том числе как останавливать кровотечение. Своей помощью она также помогала Иеру беречь все это в тайне.

Охрану у домика усилили: теперь на страже пребывали не двое, а уже четверо воинов. Каждое утро неизменно один их охранников отделялся и следовал за девушкой везде, даже в госпитале. Уставшая от домогательств истосковавшихся по женскому телу рекрутов, Ляля тихо радовалась конвоиру, ежедневно застывавшему у нее за спиной. Однако Иер относился к навязанному караулу иначе.

Юноша нервничал от присутствия личного «цепного пса» на тренировках, исходил тихим бешенством по вечерам в домике и подолгу не мог уснуть. Страж мешал всем созревающим в его голове планам.

И хотя парень никогда не делился этими планами с девушкой (они вообще редко и мало разговаривали), он иным часом замечал на себе ее взгляд, полный волнения и предчувствия беды. Она ничего не спрашивала, никогда не заводила разговоров на эту тему, но, казалось, будто бы она все знает… будто прочитала его мысли и теперь немо, одними глазами умоляет не делать глупостей.

Ляля действительно давно начала подозревать, что юноша готовит что-то. Но будет ли то побег или убийство кого-либо из обидчиков, не имела никакого представления. Ей становилось страшно от одной лишь мысли, что Иеру не удастся исполнить свой план и его поймают. Лялька уже не представляла своего существования без этого, временами ненавистного, временами жалкого, а временами презираемого человека… мужчины.

Черт, в конце концов, она здесь именно из-за него!

И так размышляя, ночь за ночью, девушка, первая красавица на деревне, не могла уснуть. Тяжкие думы, не дающие покоя, сопровождались завываниями ветра за окном и сиянием полной луны на черном небе.

«Да уж… красавица, нечего сказать!» — Ляля опустила глаза на спящего юношу.

Он за это время вытянулся почти на полголовы, стал шире в плечах и гибче в поясе, черты лица посуровели. Во всем Иерее появилась некая гибкость, присущая лесным народам. Это от тренировок, определила Лялька. Однако как не было у этого юноши силы, так и нет. Да и врятли вообще он когда-нибудь станет мускулистым, решила девушка, у него другая природа.

«А я? — грустно улыбнулась Лялюня, — На кого стала похожа я? Косу еще летом пришлось укоротить… она, конечно, уже успела малость отрасти, но все ж… Румянец сменился не проходящей бледностью, кожа стала грубой, словно у батрачки».

Еще один короткий взгляд на парня.

«Загар, — успела удивиться сквозь наползающий сон Ляля. — У него даже летний загар с лица не спал!»

Под тишину ночи девушка уснула.

Зима в этом году вообще выдалась на редкость лютой, но конец февраля по своей суровости бил все рекорды. Четверка стражников за порогом хором выстукивала зубную чечетку и практически в такт друг другу скакала с одной ноги на другую.

Учения на сегодня отменили. Нет, не по причине безграничной заботы о рекрутах, а исключительно из-за морозонеустойчивости военачальников, которые забурились куда-то и «согреваются» известными методами. Лялю тоже отправили восвояси из холодного госпиталя.

— Чаю будешь?

Девушка знала, что Иер не пьет чай, и приготовила только одну чашку, но по привычке спросила.

— Горячий? — заинтересованно протянул из-под одеяла Иер.