Марина Кимман - Флейта Нимма

Ветер был совсем как в месяце Вей — теплым, наполненным ароматами трав и воды, немного душным, что обещало жаркий полдень и потом — грозу. Это было первым, что почувствовал художник. Вторым — острие лезвия, которое упиралось ему в горло.

Оно быстро сделало все остальное неважным.

"Ты там, где ты можешь все изменить", услышал он затухающий шепот Нимма и замотал головой. Клинок уперся еще сильнее.

Аллегри никогда бы в жизни не узнал Омо, если бы на грязной руке перед его лицом не было красной татуировки. Девушка выглядела дико, безумно: волосы всклокочены, с каким-то сором, лицо землистое и грязное… Взгляд пристальный, как будто она не только рассматривала Аллегри, но еще и обнюхивала и ощупывала его глазами.

— Ты испортил мне охоту, — сказала Омо и махнула кинжалом куда-то в сторону.

Рядом с ними стоял небольшой холм, сплошь изрытый норами. Судя по размеру входов, звери были чуть больше обычного крота, а кучка скелетов неподалеку подтвердила эту догадку.

— Мне нечего будет есть, — Омо явно опечалилась. Кинжал она так и не убрала.

Приглядевшись, художник заметил еще кое-что. В траве перед ними белели маленькие черепа. Их было слишком много, чтобы подумать, что там все еще живет кто-то.

Он вздохнул про себя. Нимм сказал, куда ему идти и что следует делать, однако он не упомянул, что придется иметь дело с сумасшедшей. Да может ли она вообще петь?

Омо начала копаться в земле пальцами, судя по всему, бесцельно, просто так. Кинжал она бросила и более не обращала на художника внимания.

На Аллегри вдруг накатил приступ отчаяния. Почему все так бессмысленно? Чем дольше длилось его путешествие, тем больше ему казалось, что он не только не приближается к своей мечте, но и удаляется от нее.

— Я знаю, как исполнить любое желание, — сказал он, не веря в то, что совет Нимма все-таки подействует. Омо продолжала рыться в земле. — Любое, — повторил он.

— Я не хочу, чтобы он возвращался. Это страшно, — сказала Омо с тем же отсутствующим выражением лица. Казалось, как будто кто-то другой говорит за нее, а она сама не принимает никакого участия в этом.

— Кто? — спросил Аллегри.

Вопрос остался без ответа.

Омо вытаскивала из ямы камни и аккуратно складывала их рядом. Странным образом это зрелище завораживало Аллегри. Когда куча стала размером с полголовы, девушка остановилась.

— Что ты хочешь за желание?

— Ничего, — сказал Аллегри, поколебавшись.

Она посмотрела на него усталым взглядом, который подходил скорее старухе, нежели ей.

— Чего ты хочешь? — повторила Омо.

Аллегри не знал, что случится, когда Омо начнет петь на Синем острове, однако он почему-то думал, что вряд ли она останется после этого жива. Во всяком случае, Нимм очень странно посмеивался, когда говорил об этом.

— Тебя. Твою песню, то есть, — он немного замялся.

Она помолчала, всматриваясь куда-то в горизонт. Солнце было в конце дневного пути, и ветер гнал по небу обрывки облаков. Высветились первые звезды, и Аллегри знал, что скоро на западе появится созвездие Корабля.

Надо идти за ним, подумал он.

Омо усмехнулась.

— Мне все равно, чего это будет стоить. Иди вперед. Я последую за тобой.

"Проваливай".

Вот и все, что я нашел там, где раньше была Омо. Надпись состояла из мелких черепов и камешков.

Прошло почти две недели, как мы ушли из поселения пустынников. По-хорошему, мне следовало там остаться, но разве мог я так просто отпустить Омо, после всего?

Я хотел объяснить ей, успокоить, сказать, что такого больше не произойдет.

Но это было невозможно. И не только потому, что Омо как будто сошла с ума.

Чудовище во мне никуда не делось. Мне говорил об этом Винф… но скоро оно дало о себе знать и так. Я начал просыпаться ночью, со странной, неконтролируемой злобой в душе, и в такие моменты что-то во мне абсолютно точно знало, куда надо идти, чтобы найти Омо.

Зверь рвался наружу, и только винфовы ментальные цепи удерживали его на месте. Но я чувствовал, насколько они непрочные. Если бы Омо оказалась рядом со мной — его ничто бы не остановило.

Так что я и не приближался. По утрам Винф относил ей пищу, которую она, впрочем, почти не ела. Мне приходилось оставаться у костра.

Дни шли за днями. Винф рассказывал, что Омо открыла сезон охоты на местных кротов. Она поджидала их возле нор, и убивала кинжалом, стоило зверькам только высунуть нос наружу. Когда же они смекнули, в чем дело — и перестали выходить — она принялась копаться в земле, в поисках если не крота, то какого-нибудь съедобного корешка. Еще она часто засыпала, порой даже в середине трапезы.