Стивен Эриксон - Дом Цепей

— Почему именно девушки?

— Шпионки Бидитала. Его избранные служительницы.

Он оглянулся. — Те, кого он… пометил?

— Да. Они должны быть… повсюду. Без них…

— Бидитал слеп. Возможно, он отослал их в иное место или вовсе удалил. Будут… события ночью, Сциллара. Прольется кровь. Не сомневаюсь, игроки уже занимают места.

— Он говорил об этой ночи, — отозвалась она. — Часы тьмы перед битвой. Он сказал, мир изменится.

Геборик оскалил зубы. — Глупец погрузился к самому дну Бездны и мутит черный ил.

— Он грезит о высвобождении истинной Тьмы, Дестриант. Тень — лишь выскочка, мир, рожденный компромиссом и полный самозванцев. Куски нужно вернуть Первой Матери.

— Не просто глупец, значит, а безумец. Говорить о древнейшей из битв так, словно ты стал достойной ее силой… Бидитал потерял разум.

— Он сказал, что-то близится, — пожала плечами Сциллара. — Не заподозренное никем, лишь Бидитал может надеяться его контролировать, ведь только он помнит Тьму.

Геборик застыл на месте. — Худ побери его душу. Я должен идти к нему. Сейчас.

— Мы его найдем…

— В треклятом храме, да. Идем.

Они повернули.

Тут же двое выскользнули из темного проулка. Сверкнули клинки.

Геборик с рычанием рванулся на них. Когтистая рука взлетела и впилась в шею ассасина, рванула кверху, сдирая голову с плеч.

Второй убийца присел, нацеливая острие кинжала Геборику в левый глаз. Дестриант поймал запястье, дробя кости. Замах второй руки, и ассасин выронил кишки в пыль дороги.

Отбросив тело, Геборик порывисто оглядывался. Сциллара была в нескольких шагах, глаза распахнуты. Не обращая на нее внимания, Дестриант присел около ближайшего трупа. — Люди Корболо Дома. Слишком нетерпеливы…

Три стрелы поразили его одновременно. Одна глубоко впилась в правое бедро, расщепив кость. Вторая пронзила бок, выйдя под лопаткой, на палец кнаружи от позвоночника. Третья, прилетевшая с противоположного направления, так сильно ударила в левое плечо, что Геборик развернулся и споткнулся, повалившись на труп.

Сциллара подползла ближе. — Старик? Жить будешь?

— Ублюдки, — зарычал он. — Как больно.

— Они идут…

— Чтобы прикончить. Да. Беги, милашка. В каменный лес. Беги!

Он ощутил ее уход, услышал удаляющиеся легкие прыжки.

Геборик попытался встать, но мучительная боль в сломанном бедре заставила его задохнуться и зажмурить глаза.

Близящиеся шаги — три пары ног в мокасинах. Один слева, двое справа. Ножи засвистели, вырываясь из ножен. И… тишина.

Кто-то встал над Гебориком. Слезящиеся глаза позволяли различить покрытые пылью сапоги, от которых расходилась вонь плесени и мертвечины. Другая пара сапог пнула почву около ног Дестрианта.

— Прочь, духи, — прошипел голос с полудюжины шагов.

— Слишком поздно, ассасин, — буркнула фигура над Гебориком. — К тому же мы едва пришли.

— Во имя Худа, Собирателя Душ, изгоняю вас из этого королевства.

Ответом на приказ ассасина стал тихий смех. — Склоняешься перед Худом, да? О да, чую силу в твоих словах. Увы, Худу сей человек не подвластен. Не так ли, подруга?

Стоявшая в ногах Геборика что-то согласно промычала глубоким басом.

— Последнее предупреждение, — рявкнул ассасин. — Наши клинки освящены — они высосут ваши души…

— Не сомневаюсь. Если коснутся нас.

— Вас всего двое… против троих.

— Двое?

Какая-то возня — и резкий, громкий плеск пролитой наземь крови. Падают тела, слышны булькающие вздохи.

— Нужно было одного оставить, — сказала другая женщина.

— К чему?

— Могли бы послать назад, к мухами покусанному напану. Обещание на завтрашний день.

— Так лучше, подруга. Никто ничему не удивляется — вот что плохо в мире, если тебя интересует мое мнение…

— Ну, не особенно. Как думаешь, этот старик выдюжит?

Хмыканье. — Сомневаюсь, что Трич отдаст нового Дестрианта, даже не мяукнув. Да и та полногрудая красотка спешит назад.

— Пора линять, значит.

— Точно.

— И больше до зари никого не удивляем. Поняли?

— Мало от нас осталось, чтобы сражаться с искушением. Больше не повторится.

Молчание, потом снова шаги. Легкая рука опустилась на лоб.

— Сциллара?

— Да, я. Думаю, это были солдаты. Выглядели как-то нехорошо…

— Не обращай внимания. Вытяни стрелы. Плоть желает исцелиться, кости срастутся. Вытягивай, милая.

— А потом?

— Утащи меня в мой храм, если сумеешь.

— Хорошо.

Он ощутил, как рука сомкнулась на древке стрелы, утонувшей в плече. Вспышка боли и… ничто.