Сергей Шведов - Шатун

— А что, о сокровищах Листяны слухов не было? — полюбопытствовал Ратибор. Среди бояр князя Яромира славился он страстью к разным бывальщинам и сказкам. Готов был слушать их с утра до вечера. Приучили мамки да няньки в детстве, да так сильно, что и к двадцати годам не отвык.

— Слухами земля полнится, — протянул Лепок. — Листяну ведь не зря Колдуном звали. Говорят, он был связан с самыми злыми духами в Стране Забвения. А на схрон с сокровищами он такое заклятие наложил, что даже волхвам оно оказалось не под силу.

— Много, выходит, серебра и злата нахапал, — вздохнул завистливо Забота, да так вздохнул, что под его телом жалобно заскулила дубовая лавка. Дороден был Забота, не всякий конь мог его на себе нести, но и силой славянские боги боярина не обидели, и коли он в раж входил, то ударом секиры разваливал человека надвое, и бронь ему в этом не была помехой.

— Листяна ведь не только в округе грабил, — продолжал польщенный вниманием бояр и боготуров Лепок, — но вместе с дружиной хаживал на ладье в чужие земли. И всегда удачно. Слово он знал. И это Слово он спрятал в схроне вместе с золотом и серебром.

— Слово, наверное, от нечистых?

— А вот и нет. Это Слово пришло от добрых духов, которые пребывают в дружбе со славянскими богами. Писано это Слово знаками на холсте, и тот, кто холстом владеет, держит за хвост жар-птицу удачи.

— Зачем же он с нечистью связался, если у него была в руках жар-птица? — удивился Забота.

— С нечистью он связался еще до того, как свиток со знаками попал ему в руки. Может, затем и связался, чтобы Слово добыть.

— А откуда ты, Лепок, знаешь про этот схрон и Слово? — спросил Торуса. — Ты у нас вроде не волхв и не колдун.

— Так ведь слухами земля полнится, а я меж людей живу. То один словечко обронит, то другой. А Листянин схрон многие искали, да все без толку. Абы кому он не дастся.

— Спать, — распорядился Драгутин. — Всех сказок не переслушаешь. От бояр на стражу боярин Воислав пойдет, а сменой ему будет боярин Володарь.

— От боготуров пойдет Торуса, — подал свой голос Скора, — а сменой ему будет боготур Соколик.

Ратибор и Торуса без споров поднялись с лавок. Да и какие могут быть споры, коли в деле мужи, а не на веселой пирушке. Бронь на плечи боготур и боярин натягивать не стали, но вдобавок к мечам прихватили еще и луки.

Торусе рассказ Лепка про Листяну Колдуна запал в душу. Вот бы добыть это Слово вместе с золотом и серебром. Тогда прямая дорога откроется боготуру в князья большого града. По крови Торуса принадлежал к давним ближникам бога Велеса. Из колена в колено его предки шли в боготуры и ведуны. Один из щуров Торусы был кудесником Скотьего бога. Было это еще в те времена, когда славяне кочевали по степи. Тогда никому в голову не приходило оспаривать место Велеса во главе славянских племен. А ныне и Перун-бог в верховники мстит, и Даджбог тоже. И у того и у другого печальников среди славянских родов много, но Велес все равно старше всех и первенство его неоспоримо.

Ночь выдалась морозной и звездной. Прохаживаясь вдоль полуразваленного тына, Торуса пристально вглядывался в темноту, прислушиваясь, не скрипнет ли снег под неосторожным кожанцом. Пока все было покойно и тихо. Боярин Воислав выбрал себе место у пролома на противоположной стороне городца. Его шагов Торуса слышать не мог — городец был велик, и, если судить по бревнам в два обхвата, ставили его на века. Долго, видимо, собирался жить Листяна Колдун, да не учел того, что боги иной раз бывают гневливы.

Скоро Торусе надоело смотреть по сторонам, и он поднял глаза к звездному небу. Где-то там, в красивом узоре из вечных светляков, таилась дорога боготура. Но куда эта дорога его выведет, к княжьему столу или скорой смерти, сказать было трудно. Велесовы волхвы судьбу людям не предсказывают, ибо каждый человек сам торит свой путь в этом мире и очень часто поперек той, что проложена богами. Боги тоже не во всем властны над людьми и сами порой зависят от расторопности ближников на земле.

Скрип шагов Торуса услышал, но оборачиваться не стал. Он по звуку угадал, что крадется женщина, и был почти уверен, что скрипучие кожанцы надеты на ноги языкастой стряпухи, которая, не отслужив бабьей службы, требовала от боготура подарки. Торуса обернулся в последний момент так стремительно, что подкрадывавшаяся женщина оказалась в его объятиях как в капкане.

— Пусти, — прошипела она, пытаясь выскользнуть из рук, которые никогда не отпускали добычу.