Вольфганг Хольбайн - Космическая чума. Сборник

— Забудем это, — сказал я. — Просто расскажите мне, что там происходит в ваших экспериментах?

— Ах, ну, конечно, — Умани подошел к отгороженному квадратному участку в углублении пола, оно было расчищено от хлама, пустое место.

— Шары, моя дорогая, — сказал он Исме.

Она принесла ему два красных резиновых шара, один больше другого.

— Угу. Ты видишь наши шары, — буркнул Умани. Он бросил их на чистый пол. Шары подпрыгнули и повисли в воздухе. Маленький шар принялся облетать вокруг большого.

— Что за чертовщина? — спросил я. — Что должна доказать эта пара странных шаров?

Умани адресовал мне хмурую индейскую улыбку.

— Бледнолицый не дает вождю возможности сказать. Закрой рот и смотри на шары.

— Шары показывают вращение Земли вокруг Солнца, — сказала Исма. — Обычно орбита Земли ровная, но она может быть дестабилизирована.

Умани щелкнул тумблером, и маленький шар стал пьяно болтаться. Наконец, он потерял контакт и упал на пол.

— Я все еще не вникаю, — сказал я.

Умани свел вместе черные брови чарроки, нахмурившись.

— Земля в опасности. Она более нестабильна. Естественная ее орбита вокруг Солнца уже изменена. В таком же положении и Марс. Всеми планетами в Солнечной Системе скрыто манипулируют, хотя средний гражданин Системы еще не воспринимает перемен.

— Да что вы говорите! — удивился я.

— Разве это не очевидно? Кто-то меняет орбитальные образчики всех тел в нашей Солнечной Системе. Изменения еще не критические, но опасность очень велика. Если не противопоставить что-либо этим орбитальным изменениям…

— Гусь будет зажарен! А вы пытаетесь не дать его зажарить, верно? — я, наконец, сообразил, что хотел сказать док.

— Именно. Мой эксперимент, которому я дал кодовое обозначение ОРСТА, орбитальный образчик, стабилизация орбиты. Но я сталкиваюсь с ужасными трудностями. Я не уверен, что сумею закончить вовремя и спасти Систему.

Я устроился на скрытом древесном рабочем стуле и попытался усвоить информацию.

— Чего я не понимаю, — задумчиво произнес я, — так это — зачем? Зачем кому-то надо пытаться разладить Систему? Если девять планет со всеми спутниками отправятся ко всем чертям, разве тот, кто стоит за всем этим, не составит им компанию?

Умани вздохнул.

— Думаю, нет. Кто бы не вызвал эти орбитальные изменения, он, очевидно, имеет базу за пределами Системы, и последней фазой разрушения он, без сомнения, будет руководить оттуда. Только подумайте: перевести девять планет на встречные орбиты. Космическая игра камешками, в которую играет злой ребенок.

— С какой целью? — настойчиво повторил я.

Умани пожал плечами.

— Не могу догадаться. Пути бледнолицых непонятны индейцу. Великий дух гневается. Вождь смущен.

— Вы единственный ученый, работающий над этой проблемой?

— О, небо, нет. Я поддерживаю контакты с десятками других по всей Системе. Но, похоже, к решению приблизился я один. Вот почему моя глупая мысль постоянно на мушке.

Я хлопнул в ладоши.

— Вот значит как! Вот какая жестянка с бобами. Всю Систему ко всем чертям. Кто бы за этим ни стоял, он на пустяки не разменивается.

— Папа думает, что это может быть Кэйн, — выложила Исма. — И поскольку он устроил мое похищение, эта идея резонна.

Я вздрогнул.

— У Кэйна в Системе масса деловых интересов. Зачем ему уничтожать собственную Солнечную Империю? Сколько времени вам понадобится, чтобы сварганить орбитальный стабилизатор?

— Быть может, неделя, или чуть больше марсовремени, — ответил Умани. — Если мне дадут работать без покушений. К тому времени я смогу ликвидировать орбитальные изменения и спасти Систему.

— Ну, что же, моя работа завершена. Я намерен отправиться на Каллисто, и вернуть свое настоящее лицо.

Исма казалась обеспокоенной.

— Разве ты не собираешься урезонивать Кэйна?

— Зачем?

— Чтобы узнать, не он ли на самом деле этот Ф. И почему он пытается всех нас убить, и зачем меня похитили, и почему…

Я остановил ее.

— Ну-ну. Все, что ты говоришь, — правильно. Но что я могу сделать? У нас нет никаких улик против Кэйна, если говорить юридически. Я всего лишь простой парень и не могу тягаться с Кэйном в одиночку.

— Но ты же дважды его разыскивал, — возразила Исма. — В Куполоулье и в Усач-Тауне. Почему бы тебе еще разок не попробовать?

— Моего любопытства поубавилось. В ту пору я еще не знал, кто этот Ф. А сейчас, похоже, получается, что это сам Ронфостер Кэйн, а если это так, то он недосягаем. Слишком крупная рыба для моих сетей, разве тебе это не ясно?