Вольфганг Хольбайн - Космическая чума. Сборник

— В чем именно?

— Всю дорогу Исма таскает накидку стражника. У тебя есть что-нибудь из одежды?

— Понимаю, — сказал он, провожая нас в спальную будку. Нажав на кнопку, он распахнул стенку, открылась ниша, увешанная нарядами. Он показал нам пришпиленный женский полнокостюм с широкими рукавами. — Последняя моя жена очень любила его.

— Я не знала, что вы были женаты, — сказала Исма.

— Да. Дороти работала со мной над некоторыми из моих ранних изобретений. Ее утащила и задушила механическая обезьяна. В те дни мне не очень-то удавались обезьяны. Да и сейчас мне с ними много мороки.

— Как печально, — воскликнула Исма, залезая в полнокостюм.

Идеальный полурост.

Нат получил новый транс-поцелуй, и мы отчалили.

Прежде чем покинуть Землю, мы захватили новый груз замороженных тел для старины Умани, что позволило Исме сразу же по приезде пересадить дока в новое тело. Жизнью жирафоглава он был сыт по горло.

Когда он вышел из лабблока, чтобы поблагодарить меня за спасение Исмы, это был уже типичный оклахомский индеец Чарроки. Я объяснил, почему у меня сломан нос и почему я таскаюсь с физиономией Улыбчивого Малыша: у меня не было времени вернуть мою подлинную земную образину перед погрузкой замороженных.

— Угу, ты принес кучу хороших тел, — проворчал он, используя очередной, донельзя фальшивый акцент. — Нам нравится это тело, которое ты нам дал.

— Я считаю, что заслужил награду за возвращение вашей дочери, — сказал я.

Он кивнул головой, бронзовой от солнца.

— Великий дух говорит, что ты — смелый мужчина. Мы награждаем тебя премией. Это отличный вампум, — сказал Умани.

— Это не совсем та награда, о которой я говорю, — возразил я. — Вы мне достаточно платите. И я говорю не о деньгах.

— Тогда скажи честно вождю, что ты хочешь, и мы это дадим.

— Я хочу, чтобы вы перестали морочить мне голову своим экспериментом. Я хочу знать, что вы делаете, и я хочу знать, почему Ф. пытается вас остановить.

Мы глядели друг на друга. В облачных индейских глазах была неукротимая ярость, и я думал, что он откажется. Но он не отказался.

— Ну, что же, мистер Спейс, — сказал он. — Ваша просьба вполне оправдана, и вы заслужили право на ее удовлетворение. Пожалуйста, следуйте за мной, и я вам все объясню.

Он повернулся к своей лабе, я пошел за ним. Варлаг заслонил передо мной дверь. Лысый. Кулаки — кувалды, красные глаза. Огромная глыба бойцового мяса — он выглядел так, будто всю жизнь сдерживался, чтобы не пустить мне пулю в лоб.

— Велите вашему двоюродному брату не строить из себя буйнопомешанного, — сказал я Умани. — Скажите ему, что я приглашен на вечеринку…

— Позволь мистеру Спейсу войти. Отойди в сторону…

Варлаг отодвинулся, пожирая меня взглядом. Я ответил ему тем же и вошел в лабораторию.

Все лабы для меня выглядели одинаково. Эта походила на лабораторию Ната Оливера, которая, в свою очередь, походила на все остальные. Трубки, баки, колбы, искры, провода, кабели, булькающие флюиды. Одна из голов Исмы склонилась над окуляром какого-то прибора на одном из дальних столов, две другие головы, когда я вошел, обернулись ко мне.

— Сэм, я не думала, что папочка…

— Откроет мне семейные секреты? — ухмыльнулся я. — Я заслужил инфо, и вы это знаете.

Умани-индеец кивнул, сложив руки на груди. Ему нравилось играть в вождя. Жаль только, что тело его было в обычном деловом костюме. Ему явно не хватало перьев, бычьей кожи, а также рогов буйвола. Исма была рада мне.

— Мне очень не по душе было скрывать от вас что-либо, Сэм, но папочка настаивал, чтобы я держала язык за зубами.

— Угу. Это правда. Вождь велел дочери держать рот закрытым.

— А сейчас мы ему расскажем все. Правда, папа?

Варлаг с безумными глазами встал между нами.

— А я говорю, этот дешевый шпик не узнает от нас ничего, — прохрипел он. — Он может работать на Ф.: пытается разнюхать наши секреты!

— Варлаг, ты чертов дурак! — рявкнул Умани. — Немедленно оставь нас, ты только что оскорбил человека, который спас нашей Исме жизнь!

— Я настаиваю на том, что это все могло быть подстроено! — зарычал Варлаг.

— Прочь! Убирайся с дороги, — потребовал Умани. Варлаг убрался, сожрав меня взглядом на прощание.

— Я должен извиниться за своего двоюродного брата, мистер Спейс, — сказал доктор Умани. — Он работал днями и ночами. Все эти покушения на меня совершенно разболтали ему нервы. Кроме того, в облике жирафоглава я был не лучшим сотрудником при лабораторных исследованиях.