Василий Щепетнёв - Гамбит Смерти

Провожатых — как водой смыло.

— С хорошей, — я сел на краешек стула.

— Позвольте сначала представиться — Николай Кузнецов, — он протянул руку, пухленькую, мягкую, такие руки положено надевать дядюшкам на рождество.

— Очень, очень рад, — пробормотал я.

— И я, Петр Иванович, рад! За вас, прежде всего — за вас, — это «прежде всего» таило в себе новость третью. Ладно, дойдет черед и до нее. — Следствие по вашему делу практически завершено.

— По моему делу? У меня — дело?

— Ну, разумеется. Конечно, оно проводилось в особых условиях. Так всегда бывает, когда расследуются обстоятельства гибели сотрудников спецслужб, даже если они, эти сотрудники, сами совершают противоправные действия, как в вашем случае.

Я тупо кивнул. Сложносочиненное предложение? Или сложноподчиненное? В общем, сложное для моих мозгов.

— Он просто сошел с ума. К такому заключению пришло следствие. Между нами, я склоняюсь к мысли, что его перевербовала та сторона. Перевербовала, а он от напряжения и рехнулся. Страшно перебегать дорогу на красный свет, а уж к врагу перебегать… Как бы там ни было, решено трактовать ваши действия, как допустимую и, я смею добавить, необходимую самооборону.

Необходимую. Сошел с ума, и все. Годится. Хотя…

Словно прочитав мои мысли, Николай Кузнецов помахал рукой:

— Все, постарайтесь выкинуть случившееся из головы. Прошлое, оно пусть в прошлом и остается. Тем более, что вторая новость…

Интересно, что за вторая?

Он не торопился — достал папочку, средней упитанности, страниц на пятьдесят, полистал.

— Мы вас тут не сколько свободы лишали, сколько обеспечивали безопасность. И лечили. Звучит, конечно, малоправдоподобно, но именно так оно и есть. Ваше заболевание, знаете ли…

Я знал. Что-то вроде коровьего бешенства. Оленьего. Спонгиозный энцефалит, синдром Крейфильда-Якоба-Барра. Со специфическими проявлениями.

— Должен вам сказать, все анализы, а мы их самым тщательным образом перепроверяли, показывают отсутствие вируса в вашем организме. Полное отсутствие. Организм переборол инфекцию. Иными словами, вы — здоровый человек. Совершенно здоровый.

Не знаю, ждал ли он от меня бурных восторгов или скупой мужской слезы, но единственное, на что я сподобился — это шаркнуть ножкой по полу.

— Наши ученые доктора до сих пор спорят, что послужило причиной выздоровления — лекарства, диета, покой, или, напротив, пережитый стресс. Болезнь у вас редкая, данных мало. Теперь у вас иммунитет. И славненько.

— Очень хорошо, — наконец вымолвил я.

— Да, — согласился он. — Очень.

Мы помолчали. Первым не выдержал, разумеется, я.

— И что дальше?

— Дальше? Дальше, Петр Иванович, вы вольны полностью, неограниченно распоряжаться своею судьбой. Как и остальные сто пятьдесят миллионов россиян.

— Я могу идти?

— Разумеется. Сейчас вам вернут документы и… А куда, собственно, вы собираетесь идти?

— Как и сто пятьдесят миллионов россиян, куда глаза глядят. Нельзя?

— Помилуйте, отчего ж нельзя? Вы действительно свободны, все обвинения с вас сняты.

Разве их выдвигали, обвинения? Не помню. Впрочем, мне достало ума не высказать мысль вслух.

— Свободны, но у нас есть для вас предложение.

Вот я и услышал «но». Коротенькое слово, две буквочки, а сильнее архимедова рычага. Переворачивает мир безо всякой точки опоры.

— Какое же предложение?

— Съездить на юг. В служебную командировку. Море, солнце… Конечно, помимо отдыха придется немного поработать но, уверяю вас, оно того стоит.

— В командировку? А кто меня командирует? Я вроде как вольна пташка. Лицо весьма свободной профессии.

— Мы и командируем, Петр Иванович. Управление безопасности информации и связи.

— Никогда не слышал о такой службе.

— Грош нам цена была бы, кабы слышали. Нет, не подумайте, ничего джеймсбондовского мы вам не предлагаем.

— А что предлагаете?

— Поработать э-э… как бы сказать поточнее… В общем, человеком при машине. Оператором компьютера.

— Не понял.

— Да ничего мудреного. Вот, посмотрите, — он протянул мне буклет.

— Чемпионат мира среди шахматных компьютеров, — прочитал я.

— Именно. Начнется через три недели. Будете передвигать фигуры. Машина хоть и умная, а безрукая. Вам придется ходы вводить, пешки двигать…

— Но почему я? Да я в компьютерах разбираюсь еще меньше, чем в выращивании апельсинов. У вас что, других операторов нет?

— Операторов, Петр Иванович, у нас предостаточно. У нас нет другой машины. Только вы.