Макс Фрай - Так берегись [litres]

Он выглядел даже не тенью былого себя, а призраком этой тени, хвала магистрам, хоть не прозрачным, вовремя я успел. Но говорил при этом бойко и жизнерадостно, как будто ничего особенного не случилось. И, похоже, по-прежнему был уверен, что правильно поступил.

– Зато я вполне ужасный злодей, – сказал я. – Буду теперь приходить к нему по ночам с сияющими руками, будить и беспощадно мигать. Никаких разумных выводов он из этого не сделает, зато наконец поймёт, с кем связался. И… пожалуй, сбежит от нас на край Мира. Так что не вариант.

– Это я сбегу на край Мира, – пообещал Джуффин. – От стыда. До сих пор не могу поверить, что ты не смог без моей помощи прекратить это безобразие. Это же всего семнадцатая ступень Чёрной магии. Семнадцатая, сэр Макс! И это мой лучший ученик. Венец карьеры. Позор на мои седины… будущие седины. Их ещё нет, а позор уже есть.

– Я старался, – буркнул я. – Считай, совершил невозможное. Чего только не сделаешь, чтобы как следует опозорить несбывшиеся седины учителя! Думаешь, мне было легко?

Своего я добился. В смысле, разрядил обстановку. Джуффин явно из чувства долга укоризненно покачал головой, ухмыльнулся, сказал:

– Ладно. Раз так, соверши ещё одно невозможное, и я всё прощу.

– Привести этого красавца в порядок?

– Ишь какой хитрый. Тоже мне, невозможное. Это тебе раз плюнуть. Я имел в виду, закажи нам обед за свой счёт.

– Но в порядок, пожалуйста, тоже приведи, если можно, – подал голос Нумминорих. – На самом деле, очень неприятное состояние. Как будто я уже умер, но при этом почему-то вас слышу и сам могу говорить. Но больше ничего не могу. Даже запахов почти не различаю. И всё это время хочу заплакать, потому что себя очень жалко, но даже на такую ерунду не хватает сил. Больше всего похоже на то, как однажды в детстве было, когда меня сумасшедшая старуха соседка превратила в дырявое ведро, а мамы не оказалось дома. Она в тот день только под вечер вернулась и сразу же меня расколдовала. Но несколько часов, пока она не пришла, я валялся в соседском саду и чувствовал себя примерно как сейчас.

– Ужас какой! – содрогнулся я и без промедления запустил в Нумминориха Смертным Шаром, даже не вспомнив, что ещё совсем недавно этот жест, при всей его очевидной практической пользе, был мне глубоко неприятен. Всё-таки порабощать чужую волю – хорошее, доброе дело, если в результате человек перестаёт чувствовать себя дырявым ведром.

– Грешные Магистры, какое же счастье! – говорил Нумминорих, размахивая двузубой вилкой для пирожков, как дирижёрской палочкой.

Он умудрялся одновременно есть, улыбаться, без всякого стеснения утирать слёзы полой лоохи, то и дело вскакивать, подбегать к распахнутому окну, чтобы высунуться на улицу, где как раз зарядил мелкий осенний дождь, возвращаться на место, забираться в кресло с ногами, ёрзать, устраиваясь поудобней, снова вставать, чтобы дотянуться до блюда с запеканкой на дальнем конце стола, и говорить, говорить, говорить. Правда, пока не по делу, а просто бессвязно восторгаться происходящим, особенно тем фактом, что он однажды родился и до сих пор жив.

Мы с Джуффином даже не пытались воззвать к его разуму. Понимали, как он себя сейчас чувствует. Так что пусть скачет и тараторит, мы подождём.

Наконец лицо Нумминориха приобрело более-менее осмысленное выражение, и он сказал:

– Спасибо, что ты меня оттуда вытащил. Я имею в виду, разбудил. Я был совершенно уверен, что отлично справляюсь. В сновидении утрата силы почему-то не ощущается. Я об этом не знал, поэтому не тревожился. Думал, всё со мной хорошо.

– Как тебя вообще угораздило? – спросил я.

– Да примерно так же, как и тебя, – лучезарно улыбнулся Нумминорих. – С той разницей, что поезд я увидел не наяву, а во сне. Но для того, кто учился искусству сновидений в Тубуре, разница невелика. А всё остальное очень похоже на то, что я от тебя слышал: чудесная леди, огромная колесница под названием «поезд», скорость, от которой захватывает дух, за окном проносятся невероятные пейзажи и города, о каждом из них леди рассказывает такие удивительные вещи, что я сам даже в дыму куманских притонов ничего подобного придумать не смог бы. А она смогла! И эти миры такие живые и настоящие, когда смотришь на них из окна, что невозможно поверить, будто они просто чья-то выдумка. Больше всего на свете я хотел бы там побывать! Даже не так. Не просто побывать, а родиться и прожить целую жизнь. Множество жизней – простодушного воина княжества Шимма, сурового Чобамбайского колдуна, русалки из Хэль-Утомана, старшины учёного братства Айфарии, рыжеволосой жрицы из Ширру, хитрого мельника Ар-Круаёта, весёлого стража Эль-Ютокана, светящегося старца из Шамборхана, уроженца Сомбайи, неразлучного со своим близнецом, и всех остальных, о ком она говорила. Я хотел побывать всеми людьми из всех её выдуманных миров!