Владимир Корчагин - Подкидыш

— Конечно. И если люди не перестанут так безрассудно относиться к окружающей среде, так безответственно вторгаться в сокровеннейшие тайны природы, не говоря уже о полнейшем пренебрежении к своей собственной безопасности, то еще десятка два-три лет и… Не пришлось бы и нашей цивилизации исчезнуть с лица Земли. Вот над чем следовало бы задуматься ученым, да и тем, кто стоит у кормила власти. А эти раскопки древнейших цивилизаций… До них ли сейчас?

Она окинула его изучающим взглядом:

— Вас действительно так волнует судьба окружающей среды и состояние здоровья человечества?

— Как всех, наверное.

Она резко вскинула голову:

— Что значит, как всех? Я не знаю проблемы, отношение к которой было бы столь различно, как проблема борьбы за сохранение природы и здоровья людей. Даже среди сторонников ее есть и действительно что-то делающие для спасения рек, озер, воздуха, наших братьев меньших, решительно выступающие против строительства все новых и новых ядерных реакторов и опасных химических предприятий, есть лишь сочувствующие им, а есть и просто болтуны-краснобаи. — Она глянула прямо в глаза Кириллу.

Тот выдержал ее взгляд:

— Я понял, что вы хотите сказать, и думаю, вправе ответить, что я немного больше, чем просто сочувствующий.

— Да? Мне хотелось бы вам верить. Но что, по-вашему, нужно предпринять, чтобы все или почти все поняли наконец, что пора переходить от слов к делу?

— Я много думал об этом. Вопрос не простой. Но в какой-то мере ответом на него и явилось создание Всероссийской партии «зеленых». Вы, конечно, слышали о такой партии?

— Слышала… Только плохо представляю, чем она занимается, кроме составления всякого рода заявлений и деклараций.

— Заявления и декларации иной раз тоже необходимы, особенно для партии, которая только еще пропагандирует свою программу и собирает своих единомышленников. А что предложили бы вы?

— Не знаю… Вопрос действительно не прости. А что если… если в самом деле обратиться к прошлому? Вы, кажется, полагаете, что и у наших предков было нечто подобное?

— Я вполне допускаю это.

— Но в таком случае раскопки, о которых вы отозвались с таким пренебрежением, не помогут ли они раскрыть людям глаза на надвигающуюся катастрофу?

— Раскопки в местах исчезнувших цивилизаций? — Кирилл не мог не подивиться остроте мышления своей собеседницы. — Вы считаете, что, вскрыв истинные причины вызванных человеком экологических кризисов в древности, можно заставить более бережно относиться к природе и современных людей?

— А вы так не считаете?

— Нет, почему же, это вы здорово заметили. Только…

Но в это время яркая молния ослепила глаза, страшный раскат грома раздался прямо у них над головой, лес зашумел под ударами налетевшего ветра, крупные капли дождя упали на землю. Тугой вихрь взметнул в воздух целую охапку сухой хвои, рванул с колен подол платья девушки. Та еле успела прижать его обеими руками.

— Ой, смотрите, что делается? — указала она на выползшую из-за горы темно-фиолетовую тучу. — Бежим скорее, вон хоть под то дерево!

— В грозу под дерево! Ни в коем случае! С молнией так не шутят. Останемся здесь.

— Но как же… Я не захватила даже зонта.

— Сейчас попробую что-нибудь соорудить. — Кирилл сбросил с плеч куртку и туго натянул ее на сучья поваленного дерева. — Встаньте сюда.

— Вы думаете, это поможет?

— Если я натянул как следует и под нужным углом.

Она покачала головой, но встала рядом с ним. Дэзи примостилась у них под ногами.

Ветер сразу стих. Но дождь полил как из ведра. Теперь они перебрасывались лишь отдельными словами и стояли так близко друг от друга, что Кирилл смог наконец рассмотреть свою собеседницу как нельзя лучше.

Одета она была более чем скромно, в легкое ситцевое платьице и простые светлые босоножки. На ней не было никаких украшений, не видно было ни малейших следов косметики. И только тщательно причесанные волосы да слабый, еле ощутимый запах дорогих французских духов выдавали то, что принято называть у женщин аристократическими наклонностями. Впрочем, какая-то естественно-утонченная, явно врожденная аристократичность была и в ее голосе, всех ее жестах, манере говорить и слушать. Не менее естественно и в то же время подчеркнуто аристократично было и то, как держалась она сейчас, стоя почти вплотную к Кириллу и не испытывая, по-видимому, ни малейшей неловкости или стеснения. Так держались, наверное, римские матроны по отношению к своим рабам.