Владимир Корчагин - Подкидыш

Блюстители закона вышли.

— Да-а, — протянул Сергей, как только дверь захлопнулась за ними. — Элементарные извинения их инструкциями, по-видимому, не предусмотрены.

— Это бы полбеды, Сережа. Хуже другое. Вы обратили внимание, в записках матери Огги тоже фигурируют разного рода инструкции, директивы, предписания. Боюсь, эти язвы тамошней бюрократии и явились главной причиной гибели Литании. Этого не установят никакие раскопки. А жаль. Не пришлось бы и нам повторить трагический путь литанийцев. В самом деле, разве не такими же непродуманными, а то и прямо преступными приказами властей всех рангов уже выведены из употребления миллионы гектаров плодороднейших земель, варварски разграблены богатейшие месторождения нефти, выброшены в отвалы десятки ценнейших компонентов в уникальных полиметаллических рудниках, погублены Арал, Севан, Припять, изуродована красавица Волга, нацело истреблена большая часть массивов сибирского кедра, сведены под корень прекрасные плантации винограда, заражены могильниками радиоактивных отходов десятки густонаселенных районов, где, как на бомбе замедленного действия, живут ничего не подозревающие люди. Вот он, призрак минувшего. Что по сравнению со всем этим крохотный тюямунитовый карьер на Кавказе. И мы должны поклясться друг другу выполнить завет матери Огги, не дать привести мир к экологической катастрофе.

— Да, — отозвался Сергей, — но для этого надо, по крайней мере, убедить людей в подлинности этих записей, и тут без наших раскопок… Кстати, а можно взглянуть на оригинал текста?

— Конечно, вот он, здесь, — подала ему Огги сохранившиеся страницы дневника.

— Потрясающе! Просто потрясающе! — проговорил Сергей, осторожно перебирая шуршащие листы. — Действительно, точно такой шрифт, какой мы обнаружили во время раскопок. Кирилл, а ты не показал Огги те фотографии, какие я дал тебе перед отъездом?

— Нет, Серега, не до этого было. Я и забыл о них. Сейчас поищу.

— Не надо, у меня есть копии. Вот взгляните, Огги. Смогли бы вы это прочесть? — вынул он из кармана фотографию каменного блока с отчетливо выбитой на нем надписью.

— Да, надпись отлично сохранилась. Здесь написано: «Вход в центральный квартал подземного города Веркволво». Веркволво — видимо, название города. А если перевести и это слово, то оно означает что-то вроде: «Надежда на спасение».

— Надо же, как просто! А наши криптологи бились, бились… Но теперь!.. Ведь если сопоставить данные радиоуглеродного анализа наших находок и этого текста, то подлинность его станет несомненной. Но что это? Смотрите, Огги, конец страницы написан вроде другим почерком?

— Да, я предполагаю, это приписка, сделанная рукой отца. Видите, она начинается после слов «Твоя мама».

— Однако Кирилл даже не упомянул об этой приписке. Или здесь что-то сугубо личное?

— Не знаю, я просто не смогла прочесть этот последний абзац. Он написан какими-то странными, словно не нашими буквами.

— Но зачем бы вашему отцу писать на незнакомом вам языке? Ведь, судя по всему, приписка сделана для вас. Кстати, вот эти первые два слова… Одно из них определенно ваше имя.

— Очень может быть.

— А напишите-ка его обычными буквами вашего алфавита.

— Вот, пожалуйста.

— Да, буквы второго слова в общем схожи. Но все они словно вывернуты наизнанку. Постойте, постойте! А не кажется ли вам, что это зеркальное изображение? К такого рода записям, я знаю, нередко прибегали мудрецы прошлого.

— Сейчас посмотрим, — Огги поднесла к тексту небольшое зеркальце. — Нет, буквы исказились еще больше.

— И все-таки есть определенная закономерность. Может быть, он пользовался каким-то особым зеркалом или… Скажите, у вас не сохранилось что-нибудь, напоминающее зеркало, захваченное еще оттуда, из того вашего времени.

— Нет, — пожала плечами Огги. — Вот разве обратная сторона маминого медальона. В нем можно видеть даже собственное изображение. Только…

— Что, только?

— Только в очень искаженном виде.

— Значит, кривое зеркало! — воскликнул Сергей, — Так это, возможно, и есть то, что надо. А ну-ка, поднесите к тексту.

Огги сняла с шеи медальон и поднесла к непонятным строкам:

— Ой, в самом деле! Теперь это самые обыкновенные буквы. Сейчас я попробую прочесть и перевести. Вы правы, первые два слова — «Дорогая Огги». А дальше… — Она пробежала глазами написанное. — Дальше так:

«Дорогая Огги! Прости, что я заставил тебя поломать голову над расшифровкой этой приписочки к дневнику нашей мамы. Она сама попросила написать тебе несколько слов, и сегодня, за несколько часов до того, как покинуть этот мир, я просмотрел ее записи. Она очень точно описала обстановку, заставившую нас пойти на небывалый эксперимент, но не пояснила причину, которая привела страну к столь печальному концу. Мне хочется, чтобы ты узнала и это. Но лишь тогда, когда станешь достаточно взрослой. Поэтому я пошел на эту маленькую хитрость. Так вот, о причинах. По прочтении маминых записей у тебя могло сложиться впечатление, что гибель Литании — естественный итог развития любой человеческой цивилизации.