Владимир Корчагин - Подкидыш

Ольга?!

Кирилл живо обернулся и увидел вывернувшегося из-за деревьев… Афоню. Тот был явно навеселе:

— А-а, знакомый приезжий! Наше — вам с! — он сорвал с головы кургузую кепчонку и картинно помахал ею перед собой.

— Здравствуйте, Афанасий. Рад вас видеть, — постарался скрыть досаду Кирилл.

— Рад — не рад, а вот встретились. Я знал, что встречу тебя тут.

— Знали, что встретите меня здесь? — смутился Кирилл. — Это почему же?

— Да нет, это я так, вроде как в шутку, — усмехнулся Афоня. — А встретиться с тобой надо было. Дело есть.

— Слушаю вас.

— Да хватит тебе: вам, вас! Я же с тобой по-простецки.

— Ну, хорошо. Так что у тебя за дело?

— Дело-то… в общем, есть у меня к тебе большая просьба. Но потом. А сначала открою я тебе один секрет. Скажи, ты в летающие тарелки и всякие такие штуки веришь?

— Как тебе сказать…

— А если бы, к примеру, я показал тебе место, где лежит одна такая штуковина?

— Ты шутишь?!

— Зачем шучу? Могу показать хоть завтра. Только… Ты, я вижу, все-таки не веришь. Тогда смотри! Вот эту деталь я собственноручно оторвал от той штуковины, — Афоня пошарил у себя в кармане и протянул Кириллу небольшое металлическое кольцо красивого, золотисто-желтого цвета.

— Что это, золото? — удивился Кирилл.

— Я сам думал, что золото. Уверен был, что враз богачом стану. Ан нет! Показал я это колечко одному знающему человеку, так тот меня на смех поднял. Да ты и сам сейчас убедишься, что золотом тут и не пахнет. На вот, поцарапай его. — Афоня вынул из кармана нож и подал Кириллу. Тот попробовал царапнуть по кольцу. Однако нож лишь скользнул по блестящему металлу, не оставив на нем ни малейшего следа.

— Видал! — торжествующе воскликнул Афоня. — Да что нож! Тот, мой знакомый, чем только не царапал, вплоть до алмазного стеклореза. Ничего его не берет! Это тебе о чем-нибудь говорит?

— А о чем это должно мне говорить?

— А о том, как объяснил мой приятель, что кольцо это не иначе, как с летающей тарелки.

— Ну уж сказанул! Да мало ли сейчас всяких сверхтвердых сплавов наделано.

— Сейчас, может быть. А в то время… Ты знаешь, когда эта штуковина сделана?

— А ты знаешь?

— И я не знаю. Только, видно, очень давно. Я ведь ее еще пацаном в первый раз увидел. А теперь уж… Да не в этом дело. Это же совсем ни на что не похожая штукенция!

— Ну и где же она, эта «штукенция»? И почему никто о ней, кроме тебя, ничего не знает?

— Тут, понимаешь, целая история. Лет пятнадцать назад, когда я был еще босоногим мальчишкой, и были у меня отец и мать, даже маленькая сестренка, словом, все как у людей, вышли мы с отцом на рыбалку. Вышли, как всегда, на своей шаланде, сказали матери, что к обеду вернемся. А только отчалили от берега, отец нажал на весла и вдруг аж в лице переменился. «Глянь-ка, — говорит, — Афоня, за борт-то, что там за чудо такое?» Свесился я через борт, гляжу, а на дне, прямо под нами и вроде совсем не глубоко — шар не шар, яйцо не яйцо. Словом, круглое что-то. Круглое и большое: почитай в полтора твоих роста будет. А на море — штиль. На небе ни облачка. Солнце успело высоко подняться. Все дно, как на ладони. И шар этот, как медный самовар, блестит.

Глядит на него отец и, видно, про рыбалку забыл. «Смотри, — говорит, — Афоня, шар-то вроде из золота или позолочен, как церковный купол!» А мне что золотой, что позолоченный. Я отродясь и золота-то настоящего не видел. «Ну и что, — говорю, — что золотой?» «А то, — творит отец, — неровен час, кто-нибудь другой его увидит. Это же богатство! Надо как-то замаскировать эту штуковину. Давай-ка к берегу!»

Ну, вернулись мы к берегу, отец оставил меня при лодке, а сам сбегал домой, приволок старый брезент, обвязал его со всех сторон камнями, погрузил в шаланду и как только мы снова подошли к тому месту, сбросил его прямехонько на шар. И ловко так! Мировецкий мужик был мой отец. «А ты, — говорит мне, — никому ни слова! Даже матери — ни гу-гу!»

Так вот сховали мы свою находку. А вскорости отец слег, да так и не встал. Через месяц или около того похоронили мы его. Ну и, сам понимаешь, до шара ли мне тогда стало. Первое время я ни разу и не вспомнил о нем. А потом, если и вспоминал иной раз, то разве только чтоб потрепаться перед ребятами, хоть те почему-то и не очень интересовались этим делом.

Снова же я решил подобраться к своему чуду месяца за три до той драки, о которой тебе рассказывал. Решил из-за спора с одной девчонкой и даже не из-за спора, а как тебе сказать… В общем, хотел я доказать ей, что она как-то связана с этой штуковиной…