Саша Ино - Зверь. Слёзы Неба

Натан засмеялся.

— А ты жестокий, Каруман, — произнес он, усмехаясь. — Ты даже не знаешь насколько! Ты с кровью впитал мою жажду быть понятым. Ты создал иллюзию моей мечты, а потом потребовал за это отказаться от жизни. А меня ты спросил? — вампир сорвался на крик. — У меня ты узнал, хочу ли я чем-либо жертвовать ради людей? А? Ты же решил за меня! Ты знал, какой я, но ты не смог отвалить от меня, похотливый козел! Почему ты не выбрал кого-то другого в нуклеары, того, кто готов был жертвовать людям свою жизнь? Для меня… Ты… Нет слов!

Натан снова засмеялся.

— Не бойся, я буду рядом с тобой, — Каруман стер с лица нуклеара холодную испарину, — я тебя не брошу…

— Лучше бы бросил, эдак лет шестьдесят назад. Мне твоя любовь не нужна, Каруман, мне нужна свобода, жизнь и месть… А не твоя нежная тирания!

— Я не могу позволить тебе… убивать, но ради нашей любви я высвобожу твою израненную душу.

— Только не говори, что делаешь это ради меня, а то я помру раньше времени от смеха.

— Прости меня, — проговорил Каруман и со всей силы ударил кулаком по плите.

Нефрит треснул, и на землю упали два острых осколка. Один здоровый, похожий на шип, а второй более узкий и плоский, как наконечник копья.

Тремерс взял в руки осколок, что был больше. Натан вздрогнул, смотря, как блестит опасный камень в руках его нуклеара.

— Прости… — повторил Каруман и с размаху всадил острие в сердце нуклеара.

Натан вскрикнул, его глаза расширились от боли. Землю оросила яркая, как само пламя, кровь.

— Придурок… — прошептал Джулиани, его дикие глаза пульсировали. — Ты промахнулся…

Каруман вздрогнул, видя, как из раны на груди Натана сочится кровь. Стекая на землю и едва касаясь ее, она поднималась роем капель на небо, сталкиваясь с белыми перьями.

— Натан! — закричал Каруман, хватая своего возлюбленного в объятия.

— А вот и мои слезы… — прошептал Натан, дрожащим голосом.

— Нет… Натан… — Тремерс помотал головой, прижимая к себе своего нуклеара. Он высвободил его руки от плена нефритовой стены, но они бессильно упали на землю.

— Придурок, — отозвался Джулиани, — не кричи так… И не тряси меня… Рана… Вообще-то больно…

— Что? Больно?! — глаза Карумана сделались безумными от испытываемого им страдания. — Натан, прости… Как я мог! Натан, не умирай!

— Вот она, твоя любовь, ты даже убить меня не можешь нормально.

— Не уходи…

— Ты даже не дал себя ранить… Больно, — Натан хрипло засмеялся.

— Ранить?! Смотри! — Каруман схватил лапу Натана и несколько раз ударил себя по лицу, оставляя на коже кровоточащие порезы.

— Глупость… Я же просил не тревожить меня, — выговорил Натан.

— Хочешь, отомсти мне! — Каруман достал из кармана свои очки и вложил в руку нуклеара. — Давай, разбей их, как всегда поступал… Только не уходи…

— Как-то не настроен шутить… — бросил Натан.

Каруман кинулся целовать вампира.

— Хватит, — холодно отозвался тот. — Разве ты не видишь, что должен делать дальше?

— Нет… Я не могу!

— Придурок! Я смертельно ранен, затягивая мою агонию, ты лишь приносишь мне большее мучение. Будь милосердным, прикончи меня… Я не могу больше терпеть… Честно… Мне больно! Ты доволен, что я говорю это? Мне, действительно, очень больно. Достаточно?

— Натан… — Каруман отстранил от себя своего возлюбленного и посмотрел на нефритовый осколок, торчащий у него из груди. Сомнений не осталось, от такой раны Натан не сможет оправиться.

Каруман поднял тонкий острый осколок и обреченно глянул в глаза Натану.

— Давай, — шепнул тот.

Шип прорезал грудь вампира, насквозь выходя за спиной вместе с потоком крови. Красные капли усилили свой взлет в черную высь, окрашивая перья в багрянец и унося их в танце рубиновых брызг.

— Я ненавижу тебя, — проговорил Натан, закрывая глаза. — Ненавижу… И не прощаю… Живи, Каруман, живи, радуйся жизни со своими людьми… Но помни, как преданный тобой Натан… умер… полюбив тебя.

Джулиани застонал, и его тело начало слабеть в руках Карумана. Через секунду Тремерс понял, его возлюбленный мертв.

— Натан, — позвал вампир, — Абель… Тимур… Тимка…

Но тот не ответил ни на одно из своих имен. Каруман еще сильнее прижал к себе Натана, обнимая его израненную спину и прижимаясь лицом к голове.

— Глупенький, — проговорил Каруман, содрогаясь от нервной дрожи, — неужели ты думал, что я останусь здесь, забрав твою жизнь? Неужели смогу ходить по земле, где тебя больше нет?