Саша Ино - По ступенькам к виселице

Шел снег, и было в этом снегопаде что-то особенное, что-то чудовищное, но в то же время, завораживающее. Я не помнил себя от холода, руки стали ватными, и стоило больших трудов удерживать букет роз.

Стебли цеплялись о перчатки своими вымерзшими колючками. Я отрывал лепестки. На белом снегу черной ночи они выглядели, нет, не каплями крови, а скорее вырванными кусками человеческого мяса.

Падение снега с высот небосклона усилилось, все собравшиеся люди спешили сгрудиться в одну кучу и избавиться от цветов. Я замер и продолжал стоять неподвижно, то закрывая глаза, то открывая и наблюдая за снегопадом. Пусто. Как волосы на мертвом теле, как крики вороны над гробом, как урчание моторов машин вдалеке. Был лишь снегопад, голодные цветы и я.

И если бы сейчас у меня спросили «Как ты?», я бы убил. Тогда у меня, возможно, появился бы смысл жить каждый последующий час. А теперь… я стал амебой, онемелой частицей сегодняшнего снегопада.

Я и сам не заметил, как ноги подкосились, а я полетел коленями в снег. На белую пустыню обрушились и цветы, мгновенно утопая в ледяном холоде.

Люди обернулись. Их губы-линии, нахмуренные брови, серые лица, отливающие матовым блеском, напоминали восковые маски. Они тоже были трупами, неживыми ходячими материями.

Перехватило дыхание. Я сжал руку на сердце и отчаянно закашлял, истошно выкрикивая бессвязные обрывки слов:

— Ну, почему? Почему ты умер… Зачем же… Зачем ты это сделал, чертов идиот! Самоубийство… Ведь ты так любил этот мир, снегопад и цвет красного на белом. Смысл! Покажи мне смысл?!

Толпа шелохнулась. Люди задвигались под дыханием ветра, как марионетки на веревках. Их серые фигуры расступились, и я увидел лицо мертвеца на красном шелке обивки. И это был… Я…

Я медленно шел по берегу багровой реки. Под ногами хрустели трупы белоснежных мотыльков, а лес вокруг таил смерть. Сухие деревья хранили молчание, пряча в своих трухлявых телах умерших белок. И все здесь было пустым. В руках я сжимал карту Таро — Дьявол. Она вела меня вперед по берегу безмятежной кровавой реки.

Прямо по курсу виднелся отсыревший бревенчатый мост. Страстно желая дойти до него, я ускорил шаг. Но у самого входа на черные стволы, будто из-под земли, выросла фигура.

Низкий рыжий мужчина в атласной шляпе фокусника, с белой манжетой на шее и красном камзоле, расшитом мастями обычных карт, встретил меня беззубой улыбкой.

— Тебе нужен мост, не так ли? — певуче произнес он.

— Нужен, — кивнул я.

— Тогда отдай мне свой язык.

— Что? — вздрогнул я и взглянул на карту. Багровый Дьявол ожил на своем троне, в руках у него появилась лира, и он неспешно бренчал заунывный мотив, перебирая хрупкие струны когтистыми пальцами.

— Не бойся, — развел руками незнакомец в шляпе, — этот лес без боли. И если ты хочешь пройти, отдай свой язык.

Я хотел пройти. Не зная почему, я ощущал жизненно необходимым стремление идти вперед и поэтому неуверенно кивнул. Мужчина улыбнулся. Он схватил меня за лицо и заставил наклониться к нему. В следующую секунду наши губы сплелись в поцелуе. Когда он выпустил меня, с губ на белоснежную рубашку лилась кровь, и во рту больше не было языка. Я оторопел.

— Вот и все, — довольно кивнул рыжий, — первый дар Дьяволу принесен.

Он с торжеством протер рот рукавом и испарился. Не помня себя от ужаса, я двинулся дальше, а карточный Дьявол не унимался и все выдавал свои трели. Выругавшись про себя, я пересек мост и почти сразу оказался на аллее алых деревьев. Они роняли свои яркие листья на пепельную землю, и те сразу превращались в прах.

Впереди маячил холм. Он притягивал. Я сделал несколько шагов и буквально столкнулся с женщиной. Она восседала на камне в грязных лохмотьях некогда королевского белого платья. Длинные спутавшиеся волосы плохо скрывали ее лицо, насквозь изъеденное крысами. Впрочем, крыс здесь было много и от их бесконечного шуршания казалось, лес заговорил.

Женщина сидела, широко расставив ноги. Она доставала из окровавленного чрева младенцев и, обрезая пуповину ржавыми ножницами, кидала в крысиную кучу. Серые твари не дремали — мгновенно накидывались на свежую плоть и вскоре не оставляли и косточки. Странно, но младенцы молчали.

— Ты ведь хочешь пройти на холм? — простонала женщина, вытащив очередного младенца из хлюпающей дыры.