Роберт Хайнлайн: Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. Туннель в небе

Максу нравилось это время дня, это время года. Теперь, когда урожай был собран, он мог закончить работу пораньше и побездельничать. Убравшись в свинарнике и накормив цыплят, он, вместо того чтобы поужинать, направился на холм за коровником и лег в траву, не обращая внимания на докучливых насекомых. С собой он захватил книгу, взятую из деревенской библиотеки в прошлую субботу, — «Небесные звери. Введение в Экзотическую Зоологию» Бонфорта. Но книгу он подложил под голову вместо подушки. Голубая сойка подала голос, как бы сомневаясь в его намерениях, но он не пошевелился, и она замолчала: Рыжая белка села на пень, посмотрела на него и вернулась к своим орехам.

Макс смотрел на северо-запад. Он любил это местечко, поскольку отсюда он мог видеть между хребтами гор стальные опоры и ведущие кольца кольцевой дороги Спрингфилд — Чикаго — Эртпорт. Огромная стальная петля на высоте 20 футов высовывалась из ущелья. Пара высоченных триподов поддерживала второе кольцо дороги в ста футах от первого. Третье и последнее кольцо с ходулями-опорами более ста футов высотой виднелось к западу от Макса, где поверхность земли резко опускалась вниз, образуя долину, поперек которой была натянута антенна энергетической связи.

Слева, на дальней стороне ущелья, ведущие кольца снова подымались вверх. Входное кольцо было большего размера с учетом максимальной силы ветра; на его опорах тоже блестела антенна энергетической связи. Этот хребет был круче; за ним было еще одно кольцо, а затем дорога скрывалась в туннеле. Макс читал, что на Луне все ведущие кольца одинаковы, поскольку там нет ветра, который бы мог отклонить поезд. Когда он был еще ребенком, это кольцо было немного меньше, и во время небывалой бури поезд ударился о кольцо и погибло более четырехсот человек. Он не видел этого — отец не позволял ходить ему на место крушения, но шрам от него до сих пор был заметен на левом хребте: трава там была зеленее.

Макс не отводил взгляда от ущелья: «Томагавк» должен был выскочить с минуты на минуту. Вдруг показалось серебристое свечение, блестящий цилиндр с игольно-острым концом вылетел из проема и, промчавшись через последнее кольцо, на долю секунды оказался в свободном полете между хребтами. Не успел Макс и глазом моргнуть, как поезд прошел через последнее кольцо и скрылся за холмом, и почти одновременно с этим до него дошел звук.

Эхом пронесло по холмам громовой раскат. Макс изумленно открыл рот. «Вот это да!» — прошептал он. Это невероятное зрелище и звук, который его сопровождал, всегда производили на него огромное впечатление. Он слышал от других, что пассажиры ничего не слышат, поскольку звук остается позади; но сам он никогда не ездил на таком поезде; и вряд ли ему когда-либо представится такая возможность, ведь он должен заботиться о Мав и о ферме.

Макс сел и открыл книгу, держа ее так, чтобы можно было одновременно наблюдать за небом на юго-западе. Через семь минут после прохождения «Томагавка» в чистом весеннем небе должен появиться инверсионный след корабля, ежедневно отправляющегося на Луну. И хотя это бывало намного дальше от него и менее ярко, чем сверхзвуковой прыжок скоростного поезда, он приходил сюда именно для того, чтобы увидеть этот корабль. Он с удовольствием смотрел на скоростные поезда, но его любовью были космические корабли — даже такая устаревшая посудина, как лунный челнок.

Но только он нашел то место в книге, на котором остановился в прошлый раз — описание разумных флегматичных ракообразных с Эпсилона Кита IV, — как послышался оклик:

— О, Макси! Максимилиан! Макс!..

Он не пошевельнулся и не ответил.

— Макс! Я тебя вижу, Макс. Сейчас же иди сюда. Слышишь меня?

Он недовольно пробормотал что-то себе под нос и встал на ноги. Медленно идя назад по тропинке, он смотрел на небо, где должен был появиться лунный шаттл, пока коровник не закрыл ему обзор. Мав вернулась, и это означало конец его уединению — она сможет сделать его жизнь невыносимой, если он сейчас же не придет и не поможет. Когда она уходила утром, у него создалось впечатление, что ее не будет всю ночь — она ему об этом не сказала, да и никогда не говорила, но он научился узнавать об этом по определенным признакам. Теперь же, вместо того чтобы почитать, ему придется выслушивать ее жалобы и мелкие сплетни или смотреть сентиментальные сериалы по стереовидению, которые она так любит. У него часто возникало желание разбить этот докучливый ящик топором. Ему почти никогда не удавалось посмотреть свои любимые программы.