Андрей Самойлов - Последний переход

Подойдя к тополёвой рощице, Княженцев заметил, что в её глубине нечто темнеет гуще, что-то невысокое, типа груды камней. Вначале он не очень-то обратил внимание на этот холмик; так, глянул и отвернулся. Глянул и отвернулся, но...

Но его точно ткнули шилом сзади. Он аж подскочил, развернулся, кинулся к холму.

Споткнулся, чуть не полетел носом в траву, выронил автомат. Плевать! Он наддал ходу и вмиг оказался у холма.

Ну да! Сердце его счастливо ухнуло.

Он не ошибся — перед ним стоял дольмен.

Как оказался здесь?.. Да чёрт с ним! Какая разница.

Он чуть не заплакал от счастья и умиления. Приложил обе руки к камню. Удивительно — дольмен был тёплый, как живой.

— Я сейчас, — сказал ему Егор. — Подожди немного. Я вернусь!

И побежал обратно, несколько раз оглянувшись, как бы боясь потерять из виду находку. На бегу он ухитрился отыскать в траве автомат и тогда уж припустил во всю прыть, правда, всё же не удержался, обернулся пару раз.

Он успел вовремя. Его друзья, а с ними и генерал вышли из здания — он увидел их в факельном свете. Генерал тут же что-то властно гаркнул.

Егор сбавил ход, постарался отдышаться. Удалось это не до конца, дыханье было сбито, во рту пересохло.

Павел узнал спешащего навстречу Княженцева, остановился.

— Ходил куда-то? — хмуровато спросил он.

— Ходил. — Егор кивнул. — Тише!

Забелин слегка приподнял брови в немом вопросе.

— Позови их, — философ указал на Юру с Аркадием.

— Ваше превосходительство! — крикнул Павел. Все трое разом обернулись: генерал, Юра, Кауфман.

— Ваше превосходительство, — повторил Павел вежливо. — Я отвлеку своих на пару слов?

— Да, разумеется, — генералу стало приятно. — Я буду недалеко, вон там.

Он показал пальцем.

Аркадий с Юрой подошли.

— Идём назад. — Павел усмехнулся. — Тут вот... секреты какие-то.

Юра пожал плечами. Аркадий никак не прореагировал на эту реплику.

Когда вернулись в дом, Егор увидел, что дом, собственно — лишь одна стена и кусок перекрытия второго этажа. Дальше — развалины и пустота.

— Так... вы его там и похоронили? — вырвалось у Егора.

— Там.

Этот сухой ответ Павла царапнул Княженцева. Но виду он не подал.

— Слушайте, ребята. — деловито начал он. — Я сейчас забрёл в парк...

И рассказал.

Павел вздохнул, поморщился.

— Князь, — сказал он. — Ты перегрелся.

— Ага, — с ядом в голосе сказал Княженцев. — На ночном ветерке.

Забелин вздохнул длиннее.

— Князь, — повторил он очень терпеливо. — Пока вы дрыхли, я успел и там побывать. В этом парке, так называемом, среди тех тополей...

Он сделал паузу, а Юра докончил за него:

— И никакого дольмена не видел там.

— Вот именно, — ответил Забелин и сделал шикарный аристократический полупоклон.

— И в этом ничего удивительного нет! — Юра заулыбался так, что это стало видно и в темноте.

Павел хотел было как-то отреагировать на это заявление, но Юра не дал себя перебить.

— Я серьёзно, — поспешил он. — Абсолютно. Это может быть блуждающий дольмен. Знакомая штука! Простое дело.

Юра всё быстро, чётко разъяснил. Транспорталы, по его словам, могут возникать и исчезать в различных местах — там, где по каким-то причинам происходит соприкосновение пространств-времён. И соприкосновение это может иметь разные формы, в том числе и форму дольменов...

Бог знает куда бы завели дебаты по этому поводу, если бы не Аркадий. Он сказал твёрдо:

— Так, всё ясно. Туда!

— Аркан!.. — но Кауфман Павла не стал слушать.

— Туда! Проверим. И живее!

— Да, да, давайте... — засуетился Юра.

Забелин изобразил на лице скепсис, но перечить не стат.

— Ну, уж коли приспичило... Тогда вот так, задворками.

Устремились задворками. Павел, похоже, в самом деле успел изучить окрестности. Он так ловко маневрировал, прикрываясь развалинами, что Егор и понять не успел, каким путём они очутились у знакомых тополей — совсем не тем, что добрёл до них он сам.

Но вот — от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Вот они, тополя, а вот дольмен — стоит, собака, никуда не делся.

— Ну вот же они! — завопил торжествующим фальцетом Княженцев — сам от себя не ожидал такой фистулы. — Что я говорил?!

Видимо, возглас сей относился к Забелину, как к некоему Фоме неверующему. Но тот ничуть не упирался, напротив, сказал бодро:

— Да, вот и отлично.

— Отлично, отлично... — приговаривал Егор.

Исследователи засуетились вокруг дольмена.