Андрей Самойлов,
Всеволод Глуховцев
Настоящая история НЛО — это история о духах и привидениях, о странных психических расстройствах, о невидимом мире, который окружает нас и временами врывается в наш мир... Это мир иллюзорности... где сама реальность искажается неведомыми силами, которые могут, очевидно, управлять пространством, временем и физической материей — силами, которые почти полностью недоступны нашему пониманию... В общем и целом свойства и характеристики НЛО представляют собой мелкие вариации известных многие века явлений демонологии.
Джон Киль. «Операция «Троянский конь»
14 ноября 1936 г.
Южный Урал, Башкирская АССР
Таёжные осенние сумерки из последних сил цеплялись за хмурое небо. Меж стволов огромных елей нехотя бродил холодный ветер, а выше, у самых вершин, его шум, негромкий, с редкими прерывистыми вздохами, — был до странности похож на шум прибоя у пустого морского берега.
Но это там, наверху. Внизу же — мрачно, холодно и сыро. Дождя вроде бы не было, но он прошёл не далее как полтора часа тому назад, и ветер, гулявший по тайге, щедро сыпал с ветвей на землю студёные мини-ливни.
Этого добра от души хватило трём мужчинам, притаившимся под нижним ярусом еловых ветвей почти на вершине сопки. Одной из нескольких, окружавших долину, в самом низу которой находилась небольшая деревушка Авзяново.
Вечерний туман уже затопил её дома по самые крыши, и мужикам, сидящим в засаде, казалось, что это какое-то недоброе и призрачное нечто, чему нет названия, бесшумно двигаясь, растёт, поглощает долину... Вернее, казалось одному — самому молодому, парнишке лет семнадцати, с едва пробившимися темными усиками. У двух других воображение отсутствовало начисто.
Юнец зябко дрогнул плечами: стылость забралась под старенький тощенький ватник. Зубы сами ударились в судорожный пляс, заклацали друг о друга. Молодой человек поспешил сжать челюсти крепче.
Сосед его, здоровенный небритый мужик в потёртой красноармейской шинели, покосился на своего юного товарища.
— Страшно? — усмешка раздвинула грубую щетину. — Очко играет?
— Да нет, ничего, — мигом откликнулся паренёк. — Во! Какой тут страх? — Он хлопнул рукой по цевью двустволки, лежавшей рядом.
Третий участник засады — невзрачный пожилой дядька — шмыгнул носом, потёр его ладонью. Рядом с ним лежал кавалерийский карабин времён Первой мировой войны. Здоровяк же прятал под шинелью обрез мосинской трёхлинейки: урода с отпиленным прикладом и стволом, урезанным почти до самого прицела. Никакой мушки на этом оружии, конечно, не было.
Шмыганье достигло слуха амбала — и было им расценено как боязливость.
— Чего шмыгаешь, дед? Тоже бздишь, что ли?
Деликатностью бывший красноармеец не отличался.
«Дед», которому было-то лет пятьдесят, не больше, ответил не сразу. Он чуть слышно откашлялся, сморкнулся в рукав и лишь после того сказал:
— Дурак ты, Степан. Ежели б я трусил, разве был бы здесь?.. Ну, то-то и оно.
Степан хрипловато рассмеялся:
— А хоть бы и так! Дело делай — и какая, на хрен, разница, трусишь или нет. Хоть с полными штанами, лишь бы делал!
— Вот и обратно ты дурак, — с философским спокойствием заметил пожилой. — С полными штанами и щей не сваришь. А что остерегаться надо, так это другое дело. С умом надо!
Юноша, внимательно слушавший подельников, вдруг встрял в разговор:
— Слышь, дядя Миша! А правду про него болтают, как ты думаешь? Ну, что... ну, это самое...
Язык заплёлся, не решился выговорить. Но дядя Миша всё прекрасно понял:
— Ты, Митяй, сам учись мозгой шевелить, не дитё уже. Рассуждай! Что дурачья глупость, а что в самом деле.
Митя педагогические наставления пропустил мимо ушей, ему не терпелось услыхать суть:
— Так болтать-то болтают, да ведь смотри, что творится!..
— Цыц! — резко осадил его дядя Миша. — Я тебе говорю: думай башкой. Кто болтает? Колька тот, метелинский? Так он пустобрёх. А что творится, это да. Я сколь лет живу, отродясь такого не видал! Значит, дыма без огня нету. А уж где дым пустой, а где взаправду чего... это, паря, сам различай, на то тебе и голова дадена.
Митяй хотел было ответить, но его опередил Степан:
— А я видал.
Читать дальше