Андрей Самойлов - Последний переход

Потом звуки мира вернулись к нему. Враз, словно лопнула невидимая плёнка. Он вскинул голову.

Крик, гвалт, стрельба! Правее шёл бой. Шумно ахнула граната. «А-а-а!» — взвился, завертелся над развалинами вопль. Шарахнула очередь, тут же другая. Полыхнул отсвет пламени — и крики сшиблись в вой и рёв. Егор увидел, как по пустырю вдруг побежали фигуры с уставленными ружьями, стреляя на бегу.

— Наши! — возликовал Прошка.

Одна фигурка упала, за ней вторая, но прочие — около двадцати — яростно пробежали пустырь, их винтовки непрерывно палили. Эта группа скрылась из виду, и там, куда она делась, грохнул взрыв, другой, пальба залопотала неистово, как припадочная.

И тут ударило мощное, многогрудое: «Ура-а-а!..» По пустырю ринулась густая, раза в два больше предыдущей, толпа.

Егор понял, что Забелин с генералом атакуют волнами: навязав противнику ближний бой, они сумели вбросить в самый нужный момент и в самом остром месте превосходящие силы.

— Ха-га! — Прошка загоготал во весь огромный рот, показал крепкие белые зубы. — Погнали наши городских! Теперя всё, кранты этим дуракам!

Прошка мыслил стратегически. Егор и сам так думал, он-то знал, что Пашка ещё тот лис, обведёт кого угодно.

Здесь он как будто заново увидел свой сектор обороны. И уже не два, а четыре убитых валяются там.

«Это я, — понял Княженцев. — Это я их...»

Нет, лучше смотреть в небо. И он стал смотреть.

Почему-то нынче он всё смотрел в него — хорошее оно было такое, ясное и грустное немного. Видно было, что вечер совсем рядом.

— Егорий Сергеич! — пугливо, уважительно забормотал Прошка.

— Что? — Егор оглянулся и увидел, что Забелин идёт к ним.

Шёл он крупным, твёрдым шагом, похлопывал себя по брючине неизвестно откуда взявшимся прутиком, а лицо властное, суровое: ни дать ни взять полководец после победы.

— Нет, ты посмотри только на него, — негромко сказал Егор Прошке. — Александр Македонский!

— Гы-ы, — почтительно ржанул Прошка на всякий случай. Кто такой Македонский, он, естественно, слыхом не слыхивал.

— Жорка! — крикнул ещё издалека Павел и стал наискось карабкаться по развалинам. — Как тут у вас?!

Вопрос был глупый, но Егор эту глупость Пашке, конечно, простил.

— Задание выполнено! — вскинул он правую руку к виску. — Ваше превосходительство, осмелюсь доложить...

— Кончай!.. — Забелин скривился.

— Ну как же. — Княженцев приставил автомат к стене. — Вас тут уж и в генералы пожаловали.

— Как пожаловали, так и разжалуют.

Павел вскарабкался наконец, отдышался, плюнул, матерно вспомнил чьих-то предков.

— Ну, как тут у вас, — повторил он уже без вопроса, потому что через секунду всё увидел сам.

И аж присвистнул от неожиданности — такой эффективной обороны он и предположить не мог.

— Ого! Это... ты их?!

— Я, мой генерал, — сказал Егор без улыбки.

Забелин помолчал. Потом произнёс:

— Н-да... — И опять замолчал.

— А там что? — кивнул Княженцев на правый фланг.

— Победа. — Павел увёл взгляд в сторону. — Победа... Раздолбали в пух и в прах. Кто успел смыться, сейчас драпают без задних ног.

— Наши все целы?

Павел отвернулся.

— Серёга... погиб.

Егор сперва не понял, а когда дошло до него, так и ахнул:

— Беркутов?!

— Да. — Забелин откашлялся. — Вот так... А Юра где?

— Да где! Там же, наверное, куда ты его отправил, в доме.

— Ну, пойдём, к нему сходим.

— А эти... противник, так сказать?

Павел отмахнулся прутиком:

— Ну, им дай бог ноги унести!

Егор кивнул. Посмотрел на Прошку:

— Что, рядовой Прохор? Успел рожок набить?

— Аж два! Надо, Егорий Сергеич?

— Нет, у меня ещё один свой есть. Вернее, вот его, генеральский... Ну вали, брат, к своим. Дай пять, попрощаемся. Ты молоток!

Какое-то время Егор смотрел вслед Прошке, спешившему вниз и отчаянно борющемуся с тяжестью ящика. Смотрел, не замечая улыбки на своём лице, странной такой, невесёлой.

— Пойдём. — Павел вздохнул. — Пушку не забудь свою.

Пошли. Захрустели подошвами по обломкам камней, взмахивали руками, удерживая равновесие. Спуск оказался круче, чем казался подъём.

— Слушай, — сказал Княженцев. — Как Сергей погиб?

— А, — с досадой Павел дёрнул углом рта. — Я и глазом не успел моргнуть. Когда первая контратака... первых мы бросили, чтобы тех сковать боем... ну, словом, я и ахнуть не успел, а он с ними кинулся вперёд. И там рукопашная... он двоих положил, я сам видел — одного пулей в упор, другого прикладом. И тут его — на! — из револьвера один сбоку.