Александр Голодный - Будущего нет

– Это кто?

– Каратист. На видео с ним фильмов много. Такой же мускулистый.

С зовущей улыбкой Олеся провела рукой по груди офицера:

– И жесткий.

Охренеть!

К счастью, в этот момент из коридора раздались шаги и бодрый голос отца:

– Кто там встал раньше командира?

Поприветствовав батю (Олеся тут же отступила на шаг, поправила халат и приняла самый невинный, целомудренный вид), Сергей вернулся в комнату – проведать болящую.

Аленка уже проснулась, и даже надела трусики и лифчик, взяв их из раскрытой дорожной сумки. В руке сидящая на кровати жена держала все тот же покоробленный водой тетрадный лист. На милом личике отражалось страдание.

Увидев парня, взволнованно вскочила и тут же упала на колени, обняв ноги мужа:

– Сереженька, миленький, прости меня! Прости!..

Опешивший Александров бросился поднимать супругу:

– Аленушка, да ты что?.. Перестань, вставай.

– Это все из-за меня, из-за моей дури мы чуть не погибли! Какая я гадкая!

– Перестань, Алена, перестань…

– Нет-нет-нет…

Только запоздавшей истерики не хватало! И что, опять давать пощечины?

Подхватив жену подмышки, офицер рывком поставил ее на ноги. Дрожащая нижняя губка, текущие из любимых глаз слезинки…

– Алена, перестань! Не надо, любимая, ты ни в чем не виновата.

– Сереженька, прости!..

– Ну, прощаю, прощаю тебя, глупенькая.

Обняв милую, гладя худенькую, вздрагивающую спинку, Сергей прижал жену к груди. Понемногу всхлипы стали стихать, и, наконец, прекратились. Мягко отстранив тоже обнявшую его любимую, ласково глянув в глаза, парень спросил:

– Успокоилась, горюшко мое?

Не удержавшись, добавил:

– Но пить тебе точно нельзя.

– Никогда! Сержик, никогда больше! Боже, какая я дура!

– С последним не могу не согласиться. Такой я тебя еще не видел.

– Сержик, клянусь – больше никогда. Как я себя ненавижу!

– Совсем никогда? А шампанского на Новый год с любимым мужем?

Слабо улыбнувшись, Аленка ответила:

– Только с любимым мужем. Если ты сам разрешишь. Господи, какой ты у меня хороший!

Когда жена совсем пришла в себя, Сергей отправился с ней умываться. Из кухни уже наплывали аппетитные ароматы, батя делал утреннюю зарядку, а замоченные вчера вещи хозяйственная Наталья постирала и вывесила на лоджию.

Дождавшись своей очереди, старлей проверил кинжал. На месте. Умывшись, еще раз промыв с щеткой и мылом оружие, завернул его в футболку и пронес в свою комнату.

Выглянувшая в коридор мачеха позвала:

– Сереженька, завтракать! И Олёну зовите.

– Спасибо, уже идем!

Общая трапеза прошла нормально. Еще раз посочувствовали стыдливо пьющей чай с травками Лене, вспомнив пару похожих случаев, потом дружно засобирались по делам: отцу на службу, Наталье с Олесей на работу, девятикласснице Маришке в школу. Гости получили свой ключ от квартиры и наказ не забыть пообедать.

Подумав, Сергей вытащил боявшуюся шагу ступить из дома Аленку в прогулку на Крещатик. Решение оказалось правильным. Новые впечатления немного заслонили тягостные воспоминания.

Из какого бандитского схрона вылезли те два урода? Ведь на самом деле украинцы – отзывчивые, добродушные, жизнерадостные люди. И дорогу чуть-чуть заплутавшим приезжим показали, и проводили до нужного места, и о достопримечательностях города рассказали с удовольствием. Что характерно – по большей части на русском, с небольшим вкраплением украинских слов.

В общем, молодые люди от прогулки набрались только хороших впечатлений.

Тема убийства руховцев всплыла лишь вечером, когда супруги остались в своей комнате одни.

– Сержик, как ты думаешь, их нашли?

– Конечно. Еще утром.

– И что теперь делать? Тебя же будут искать!

– Положим, не меня, а неизвестного. Отпечатков пальцев я там не оставил. Разве что следы кроссовок, в которых уеду очень далеко буквально через девять дней. Плюс там имеется одна деталь, которая наведет на мысли об уголовной разборке. И не забывай – у них остался еще один нож, финка, и ножны у обоих.

Алена помолчала, вспоминая, потом глянула большими, хранящими испуг глазами:

– Как страшно ты их убивал! Сержик, я ничего… но это было очень страшно. Быстро, даже профессионально. Как будто делал опасную, но привычную работу – ни одного лишнего движения.

– Это и есть моя работа, милая. Я офицер, и меня всю жизнь учили убивать врагов. Они были не только нашими врагами, вооруженными бандитами, но и врагами моего государства. Ты знаешь, что за нож я захватил? Хочешь взглянуть?