Роберт Янг - Анабасис во времени

— Никогда не пробовала таких сластей! — воскликнула Дуньязада. — Какой знатный у тебя повар!

Остаток дня прошел в бесплодных усилиях преодолеть Занавес. Биллингс предпринимал попытку за попыткой, кропотливо записывая все неудавшиеся комбинации, чтобы не повторяться. Чем дальше, тем назойливее становилась мысль, что на поиск необходимых проводов понадобится масса времени. С завидным упорством он переподключал провода — и всякий раз сани пролетали мимо Занавеса.

Солнце палило вовсю. Биллингс снял халат, аккуратно свернул его и сунул в ящик с провизией. Потом снова взялся за контакты — черный, зеленый, белый.

— Хотя мне не вполне понятны твои действия, Билл, очевидно, они никак не помогут нам преодолеть Занавес, — заметила Дуньязада, когда солнечный диск начал клониться к закату.

Биллингс промолчал и подсоединил новую комбинацию — оранжевый, зеленый, белый.

Безрезультатно.

Чтобы не размениваться на посадку, он зафиксировал тобоган в свободном полете и, отсоединив оранжевый контакт, взялся за синий, как вдруг с востока пустыню накрыло темное облако.

При виде его Дуньязада закричала:

— Билл, это рухх! Бежим!

Грозовая туча стремительно приближалась, внезапно Биллингс различил исполинские крылья и лапы. Не мешкая, он направил тобоган к восточной кромке оазиса и приземлился под пальмой. Путешественники завороженно наблюдали, как птица спикировала вниз, к кронам, и, набрав полные когти фруктов, взмыла под облака.

Небо заволокло новыми «тучами». Одна за другой птицы пикировали к пальмам и взлетали с добычей. От взмахов гигантских крыльев листья тревожно шелестели, по песку пробежала рябь. Утолив голод первой партией плодов, рухх повторили маневр еще несколько раз, пока наконец не скрылись за горами.

Обед закончился.

— Дунни, но ведь рухх не существует в природе, — пробормотал ошарашенный Биллингс.

— Я тоже так считала, Билл. Но теперь выходит, что стихотворцы не лгали, говоря, что рухх обитают в горах Каф.

— Скажу больше: здешние оазисы — вовсе не оазисы, а фруктовые сады, и кто-то посадил их специально для рухх.

— Думаю, это сделали джинны.

Биллингс не стал спорить. Просто не было сил. Да и потом, кто знает, вдруг Дунни права.

Тем временем, солнце опустилось за горизонт. Биллингс решил отложить манипуляции с проводами до завтра и, отстегнув ремень безопасности, спустился на землю.

— Ладно, Дунни, давай разобьем лагерь.

— Лагерь?

— Ну да. Поставим шатер и заночуем под звездами.

Дуньязада расстегнула ремень, спрыгнула с тобогана и радостно захлопала в ладоши.

— Прямо как бедуины! Скорее бы рассказать об этом Ше-херазаде! Она ушам своим не поверит! Можно, я помогу ставить шатер?

— Конечно. Сейчас и приступим.

Палатка была размером с собачью конуру с надувными стенами. Дочь визиря помогла расстелить полотнище, Биллингс вставил пневмо-картридж в клапан, и на глазах у изумленной Дуньязады палатка обрела форму. Биллингс закрепил ее специальными колышками на случай, если поднимется ветер, потом достал из ящика со снаряжением миниатюрный походный костер на батарейках, установил его перед импровизированным шатром и включил.

— Волшебный огонь, Билл! Волшебный огонь!

— Осторожно, не обожгись.

Биллингс принес из тобогана кофейник, банку кофе и небольшую металлическую треногу. Разложив треногу над костром, он уменьшил пламя, набрал в кофейник воды из ближайшего источника, насыпал две ложки кофе в фильтр и, плотно закрыв крышку, поставил кофейник на огонь. Дуньязада зачарованно следила за процессом и только ахнула, когда кофе закипел.

Провизии в тобогане одному человеку хватило бы на десять дней. Двоим только на пять. Но Биллингс совершенно не тревожился на этот счет — они успеют убраться отсюда прежде, чем закончится еда. Из скудного выбора блюд он снова предпочел солонину с сыром, попутно прихватив из ящика с продовольствием два пластиковых стаканчика, ложки и кувшинчик сливок.

Когда кофе сварился, Биллингс разлил его по стаканчикам, добавил в один сливки и протянул Дуньязаде. Сам он всегда пил черный. Дуньязада сделала глоток и скривилась. Биллингс мгновенно сообразил, в чем дело, принес из саней упаковку сахара и насыпал две ложки ей в стакан. Поразмыслив, насыпал еще одну.

— Только размешай как следует.

Сладкий кофе пришелся дочери визиря по вкусу. Припав губами к стаканчику, она расплылась в довольной улыбке.

Наступила ночь. Небо над горным хребтом приобрело серебристый оттенок.